Юрий Иванович - Призрачная погоня
Но сейчас опасения были самые серьёзные: хранители просто обязаны будут отреагировать на толпу из шести человек, груженных как верблюды и целеустремлённо спешащих к выходу. Ведь внутри Кургана мне не удастся использовать серпанса вместо носильщика. Да и не факт, что он останется незамеченным для людей, избранных Лобным камнем в качестве своих защитников. За вторжение врагов наше шествие, конечно, не примут, но некие превентивные меры изоляции предпринять могут. А так как я все правила и традиции поведения хранителей выслушать (когда предлагали от всей души!) не захотел, теперь и приходилось терзаться сомнениями.
Дед Назар тоже сумел удивить. И к соседям успел сбегать, и в поход приготовиться. В одной сумке собрал все документы, в том числе и на дом, фотографии, тетради с мемуарами и разные семейные реликвии. А в другой, прочной и брезентовой, трофейной сумке волочь вознамерился всё собранное оружие «оборотней в мундирах». Для себя одежду не взял, ботинки или нижнее бельё, а вот оружие посчитал ценнее всего. Правда, когда я начал с ним строго разбираться по поводу излишнего милитаризма и гонки вооружений, дед покосился на своего племянника и признался:
– Так ведь Паша сказал, что без этого никак. – Отец услыхал и тут же возмутился:
– Пусть помогает, я ведь всё не унесу!
Естественно, что я было собрался заставить сбросить сумку, но тут же вспомнил своё последнее посещение Дикого мира. Тогда мне просто повезло, что я действовал осторожно, явившись на башне за пару моментов до рассвета и прихватив с собой газовый пистолет с патронами ну очёнь нервнопаралитического действия. Только по совокупности этих факторов мне удалось оглушить огромную сторожевую хищную птицу. После чего та упала вниз и разбилась. Но с тех пор прошло более четырёх месяцев, и за это время хозяин птички, некий Баккартри Петроний (Грибник – как мы его когда-то называли с девчонками), наверняка усадил для охраны двойного перехода между мирами новую птичку или какого Цербера покрупнее и поагрессивнее. И неизвестно, возьмёт ли новую напасть мой эрги’с таранного действия. Так что автомат Калашникова, а то и оба лишними не будут. А уж если их волочь, то можно и пистолеты с гранатами и со взрывчаткой пронести.
На том и порешил.
Само собой, что и для нас с Иваном нашлось, что взять в доме и из вещей. Столько набрали, что даже он, двужильный и накачанный, засомневался:
– Борь, мы разве такой груз далеко утащим?
– Не трусь, прорвёмся! – отвечал я ему, с уханьем выволакивая баулы, опоясанные ремнями, на крыльцо. – Нам главное только одно место пересечь с максимальным грузом на плечах придётся. А дальше пойдём по ровному, по сухому и с мыслью: «Своё добро не тянет!» И недалеко…
Когда мы уже собрались все вместе на крыльце, отец затронул самую больную тему для меня в данный момент:
– Может, всё-таки подожжём дом? Всё равно его вандалы испоганят, а то и… уничтожат.
– Нет, папа! Если кто-то уничтожит, то я постараюсь за это отомстить, но сам место, где прошло моё детство и самые счастливые годы юности, губить не стану. Пусть остаётся, как есть. Хотя двери и ворота снаружи подопрём обязательно.
– Верно, внучёк, верно! – обрадовался дед, доставая из сумки кусок картона, обёрнутый прозрачной клеёнкой. На картоне толстым фломастером уже имелась надпись. – Я тут накропал предупреждение таким, как майор Яковчук! Пусть только попробуют сжечь нашу хату!
И пока я резво грузил почти все наши баулы и сумки на серпанса, самый старший представитель семейства Ивлаевых закрепил плакат на двери. И там было написано:
«Этот дом даже войну пережил! Его фашисты порушить не смогли, и судьба от бомб уберегла. Но если кто-то хоть чем-то наш дом обидеть осмелится, то я с того света вернусь, но тварям фашистским отомщу!»
И подпись: «Назар Ивлаев».
А там и в путь мы двинулись, довольно споро. Пытались прогнать Блачи, чтобы она осталась в деревне. Но она словно не слышала моей ругани. Весело помахивая хвостом, прыгала перед прущим как танк Вторым. Вот я и плюнул на это дело. Такая умница потом и в лесу не заблудится, сама дорогу к людям найдёт после нашего ухода.
Только вот, проходя напротив дальнего угла дома, я узрел почти заметённые снегом валенки. Тут же вспомнил и о старом тулупе, который лежал с той стороны забора. Негоже такие следы оставлять, которые могут меня связать ещё и с событиями на вилле Казимира под Черкассами. Мотнулся за ними, да и бросил на серпанса поверх остальных вещей. В крайнем случае можно будет оставить на башне, в Диком мире. Там много разного тряпья, и это среди него затеряется.
Дел, конечно, на Земле оставалось ещё очень много, и весьма срочных, но я покидал родную сторонку уже с предвкушением и в нетерпеливом ожидании иного мира. Да и совесть мучила, что на какое-то время забыл про девчонок. А они ведь там!.. Сами!.. Наивные и глупые!.. Слабые и беззащитные!..
Глава двенадцатая
Нет фурии опаснее на свете…
Уже неделю полевой лагерь экспедиции базировался в сотне метров от Сияющего Кургана-2, на маленькой лужайке в центре небольшого, но жутко одичавшего парка. И вроде крайне малое расстояние, даже смешное (что такое сто метров?), но пройдена оказалась с огромным трудом и жертвами только половина этого мизерного расстояния. И сложности заключались не в том, что периметр СК-2 представлял собой странный, ниже общего уровня грунта лабиринт, а в том, что лабиринт изначально показался учёным, Трёхщитным, артефакторщикам и прочим специалистам непреодолимым. Настолько коварными, непредсказуемыми, напичканными смертельными ловушками и западнями оказались эти мизерные метры.
А пройти поверху лабиринта, как выяснилось, вообще невозможно. Казалось бы, чего проще? Клади поверх лабиринта доски да и топай по ним, как на параде. В крайнем случае и без досок можно было обойтись: где шагай, со стенки на стенку, где просто, не напрягаясь, перепрыгивай. Но, увы, тогда включалась магическая защита самого Кургана. Из его купола высовывались тупые рыла каких-то пушек, и голубые лучи уничтожали все живое или сжигали неживое. Помощники императрицы называли такую магию странным словом «шёйпер». Тогда как сама Мария Ивлаева-Герчери не сомневалась в природе лучей: настоящий боевой лазер. Или, если ссылаться на художественную литературу Земли, гиперболоид инженера Гарина. Только вот гиперболоид взрывал и уничтожал всё подряд, а здешние шёйперы отличались удивительной избирательностью: доски и всё постороннее сжигали, а вот саму структуру лабиринта даже царапинками или окалинами не повреждали. Хотя та смотрелась относительно хрупкой и разрушалась (пусть и с тройными усилиями) обычными кузнечными молотами.
