Айзек Азимов - Академия и Земля (сборник)
Гендибаль заметил просвет в кольце окруживших их крестьян. Не дать кольцу сомкнуться, бежать как можно быстрее – положиться на свои ноги и способность подавить сознание крестьян!
Он отпрыгнул назад, рванулся вперед – все напрасно. Их было слишком много, а необходимость выполнять правила поведения на Тренторе сковывала его.
Сейчас его схватят за руки… И схватили.
Что делать? Воздействовать сразу на такое число людей? Тогда – конец его карьере. Но ведь его жизнь в опасности…
Как, почему это произошло?!
24Полного кворума за Столом Ораторов не было. Опаздывающего Оратора, как правило, не ждали. Шендесс понимал, что Гендибаля ждать никто не станет в любом случае. Его не любили, а он вел себя так, будто его молодость сама по себе являла некую добродетель. Шендесс и сам к Гендибалю большой привязанности не питал. Только сейчас было не до привязанностей…
Раздумья Первого Оратора прервала Делора Деларми. За внешне невинным взглядом ее круглых голубых глаз, пухлым личиком, мягким голоском скрывались острый ум и жестокость. Скрывались – не совсем точное слово. Эти качества Оратора Деларми были прекрасно известны сотрудникам Второй Академии ее ранга.
Мило улыбнувшись, она спросила:
– Первый Оратор, долго ли мы будем еще ждать? (Официально заседание пока не было открыто, поэтому Деларми могла говорить, а остальные молчали, ожидая, когда Первый Оратор скажет свое слово.)
Шендесс без упрека взглянул на нее, не обращая внимания на легкое нарушение этикета.
– Как правило, мы никого не ждем, Оратор Деларми, но поскольку сегодняшнее заседание созвано именно для того, чтобы заслушать Оратора Гендибаля, разумнее было бы пренебречь правилами.
– А где он, Первый Оратор?
– Это, Оратор Деларми, мне неизвестно. Деларми обвела взглядом всех собравшихся. Кроме Первого Оратора, их должно было быть одиннадцать. Всего двенадцать. Что бы ни происходило, как бы ни выросло могущество Второй Академии за пять столетий – число Ораторов оставалось неизменным.
Число это было утверждено после кончины Селдона, и ввел его второй в череде Первых Ораторов (самого Селдона считали первым).
Почему двенадцать? Потому, что число это легко делилось на группы. Вполне достаточно для общих дебатов и для работы подгрупп. Ни отнять, ни прибавить, словом. То есть так это объяснили на словах, а точно никто не знал, почему было избрано это число и почему оно должно было оставаться без изменений.
Итак, Оратор Деларми обвела взглядом лица собравшихся и на мгновение задержала его на пустующем кресле – месте самого младшего из Ораторов. На краткий миг глаза ее озарились огоньком сарказма.
Она была довольна – ни у кого из присутствующих она не ощутила симпатии к Гендибалю. Только его бесспорные таланты удерживали Ораторов от открытого желания избавиться от молодого непоседы (к слову, только двое Ораторов за полувековую историю были подвергнуты импичменту).
Однако неприязнь к Гендибалю значительно возросла из-за его отсутствия на заседании, и это не могло не порадовать Деларми.
– Первый Оратор, – сказала она, – я была бы рада рассеять ваше неведение относительно того, где находится Оратор Гендибаль.
– Слушаю вас, Оратор.
– Кому из нас неизвестно, что этот молодой человек (она намеренно опустила почетный титул, и это не укрылось от остальных Ораторов) постоянно болтается среди думлян? Что у него за дела с ними, мне неизвестно, но он и сейчас находится среди них. Видимо, предпочел их общество присутствию за Столом Ораторов.
– Может быть, – высказал предположение один из Ораторов, – он просто на своей обычной прогулке?
Деларми снова улыбнулась. Ей нравилось улыбаться. Ей это ровным счетом ничего не стоило.
– На прогулке… Мало ему окрестностей Университета и Библиотеки… Ну так что, Первый Оратор, начнем?
Первый Оратор мысленно вздохнул. Он мог, конечно, своей властью заставить Стол ждать. Мог даже перенести Заседание и собрать снова, когда Гендибаль появится. Однако ему не хотелось ссориться с остальными Ораторами. Даже Приму Пальверу время от времени приходилось идти на уступки… И потом – он сам был до крайности раздражен отсутствием Гендибаля. Пора было проучить его.
Официально взяв слово, Шендесс открыл Заседание.
– Начнем, Ораторы. Должен сообщить вам, что Оратор Гендибаль представил мне удивительные, заслуживающие пристального внимания выводы, основанные на исследовании им Главного Радианта. Он полагает, что существует некая организация, работающая над проблемой сохранения Плана более эффективно, чем мы, и занимается этим в своих собственных интересах. В этой связи нам следовало предпринять более углубленное исследование ситуации из соображений самозащиты. Вы заранее были оповещены вкратце о содержании его сообщения, и нынешнее Заседание было созвано для того, чтобы вы имели возможность лично спросить Оратора Гендибаля обо всем, что вас интересует, и чтобы мы могли принять какие-то решения относительно нашей тактики на будущее.
На самом деле вовсе не было нужды произносить такую долгую тираду. Шендесс раскрыл свое сознание для остальных, и вступительное слово его было лишь пунктом этикета, не более.
Деларми быстро пробежалась взглядом по лицам и сознаниям присутствовавших: Похоже было, все милостиво уступили ей роль оппонента Гендибаля.
– Но Гендибаль, – сказала она, вновь опустив титул, – не знает и не может сообщить нам, что это за организация.
Это было сказано резко, почти грубо. Точно так же она могла бы сказать прямо: «Я вижу ваше сознание насквозь, можете не трудиться отвечать».
Первый Оратор почувствовал вызов и не колеблясь решил не отвечать на него.
– Тот факт, что Оратор Гендибаль (Шендесс пунктуально употребил титул, даже несколько подчеркнуто, и не скрыл этого) не знает и не может сказать, что это за организация, не означает, что эта организация не существует. В Первой Академии долгое время ничего не знали о нас, да и теперь не слишком много знают. Вы, Оратор Деларми, сомневаетесь в факте нашего существования?
– Это не одно и то же, – заспорила Деларми. – То, что мы существуем, будучи неизвестными, вовсе не означает, что кто-то другой должен оставаться неизвестным и только этим доказать свое существование.
Деларми негромко рассмеялась.
– Справедливо, – сказал Первый Оратор. – Поэтому я подверг утверждения Оратора Гендибаля скрупулезной проверке. Выводы его основаны на профессионально проведенном методом математической дедукции анализе. Я внимательнейшим образом изучил все детали проработки и призываю вас учесть это. Выводы Оратора Гендибаля нельзя счесть (он поискал в сознании наиболее подходящее слово)… неубедительными.
– Ну а этот Голан Тревайз, притаившийся у вас в сознании, этот человек из Первой Академии (на сей раз Деларми грубейшим образом нарушила этикет и не назвала Первого Оратора его титулом Шендесс залился легким румянцем) – о нем что скажете?
– Видите ли, – ответил Первый Оратор, – дело в тон, что Оратор Гендибаль считает этого человека инструментом – не исключено, что невольным, – в руках той самой организации, так что игнорировать его нам не следует.
– Если, – упорствовала Деларми, откинув со лба прядь седых волос, – та организация, что бы она собой ни представляла, существует, если ее ментальное могущество столь велико и тайно, разве вероятно, чтобы она действовала столь открыто и вдобавок при помощи столь заметной фигуры, как Советник Первой Академии?
– Можно было бы согласиться с вами, Оратор Деларми. Но… есть кое-что, вызвавшее у меня серьезное беспокойство. Я не понимаю этого.
Против собственной воли, стыдясь, как нашкодивший ребенок, Первый Оратор спрятал мелькнувшую мысль в своем сознании. Он испугался, что ее заметят Другие.
Все Ораторы до единого зарегистрировали эту вспышку и в связи с правилами выразили снисхождение к смущению. Деларми тоже, но по-своему. Не нарушая формулы этикета, она задала вопрос:
– Да будет нам позволено попросить вас поведать нам свои мысли, поскольку мы понимаем и заранее прощаем всякие сомнения и смущение, которое вы можете испытывать?
Первый Оратор сказал:
– Как и вы, я не вижу достаточных оснований для того, чтобы утверждать, будто Советник Тревайз является инструментом предполагаемой организации и какой цели он мог бы служить, будучи таковым. Однако Оратор Гендибаль а этом твердо уверен, и нельзя отрицать высокой роли интуиции у того, кто получил квалификацию Оратора. Поэтому я предпринял попытку включения Тревайза в План.
– Отдельную личность? – тихо удивился один из Ораторов и поспешно спрятал свое отношение к сказанному, чтобы никто не успел заметить, что фраза была приправлена словами «ну и балбес!».
