Дмитрий Биленкин - Преимущество широты
- Лев Сергеевич, - обратился один из них к Пастухову, почтительно, но как равный к равному, - подготовка закончена, время продолжить эксперимент.
- Да, разумеется.
Пастухов подумал, что следовало бы увести журналиста. А впрочем, пусть остается. Видимо, он всерьез заинтересовался; как он впился в таблицу экспериментов!
- Включайте.
Включенный экран телевизора теперь во всем уподобился окну, открытому в зал с Излучателем.
- Даю координаты АГ-90/ТБ-90! - выкрикнул один из молодых физиков.
Излучатель пришел в движение, электронно-счетная машина нацелила его клюв точно в направлении сверху-вниз. Это направление мезонный луч еще ни разу не пронизывал.
Непонятным было то, что Сегдин все еще не мог оторваться от таблицы, хоть он, казалось бы, должен был теперь прильнуть к экрану телевизора. Он обернулся в последний миг, когда Пастухов уже потянулся к пусковой кнопке.
- Постойте, один вопрос. За рубежом тоже есть такие установки?
- Да! - Пастухов совсем уже перестал понимать странного журналиста. - В Америке и Англии. Но они не такие совершенные и вступили в строй позднее.
- Все ясно, - сказал Сегдин, вежливо отстраняя руку Пастухова от пусковой кнопки. - Я попросил бы отложить эксперимент.
Его, конечно, не поняли. И в первую минуту даже не возмутились.
- Позвольте! - смысл сказанного дошел, наконец, до Пастухова. - Какое вы имеете право...
- Никакого. Но джинн может вырваться. И мне не хочется быть погребенным тут вместе с вами.
Физики вновь онемели от чудовищной наглости того, кто должен был почтительно внимать каждому их слову.
- Это уже переходит все границы, - пробормотал Пастухов, явно теряясь. Остальные пододвинулись к шефу. Не их лицах была написана готовность выбросить вон этого сумасшедшего, едва Пастухов даст знак.
- Что ж, пора объясниться, - сказал Сегдин. - У меня есть основания думать, что вы - да, вы! - можете прекратить эту свистопляску землетрясений.
- Каких землетрясений?! - не сразу поняли физики.
- Видите ли, они случаются тогда и только тогда, когда работает ваш Излучатель. Минута в минуту. И в тех местах, где ваш луч пересекает в мантии слой Д. А теперь Излучатель направлен отвесно и...
Под изучающим взглядом физика Андрей почувствовал то, что, верно, мог бы почувствовать положенный под микроскоп вирус, обладай он способностью чувствовать.
- Ага! - сообразил что-то Пастухов. - Вы всерьез думаете...
- Всерьез. Или вы хотите сказать, что предварительно рассчитывали влияние мезонного луча на вещество земных глубин?
- Нет, конечно! Зажигая спичку, вы же не думаете о самочувствии соседа по квартире! Мезоны быстро поглощаются веществом и...
- Не те масштабы. Даже космические мезоны регистрируются на километровой глубине. А у вас...
- Так, так, подождите...
Все замолчали. По следу, который медленно и неуверенно прокладывал Сегдин, теперь мчалась мощная мысль ученых. Сегдину оставалось смиренно посторониться и ждать. Или ему пожмут с благодарностью руку, или он услышит уничтожающий смех.
Прошло несколько минут. Затем Пастухов повернулся к Сегдину и посмотрел на него с уважением.
- Бросьте прикидываться простачком. Кто вы?
- Когда-то я был исследователем в вашем смысле этого слова. Просто я сменил поле деятельности.
Пастухов удовлетворенно кивнул.
- Так я и думал. Что ж, ваша гипотеза правдоподобна. Мезонный луч может пройти сквозь земную кору. Он может вступить во взаимодействие с электронными оболочками атомов, взаимодействие, которым мы пренебрегаем в расчетах, ибо не оно нас интересует. А поскольку электронные оболочки атомов в глубинах Земли деформированы, то... Нет, это крайне любопытно! Какие перспективы для укрощения землетрясений! Мезонным пучком мы потихоньку дробим копящуюся энергию и... Надо немедленно проверить вашу гипотезу!
"Об укрощении землетрясений я не подумал, - сознался в душе Сегдин. Ладно, каждому свое". Вслух он сказал:
- Разумеется, надо проверить.
Они сели за расчеты. Физики посторонились за столом, чтобы дать место Сегдину. Самый щеголеватый из них - тот, кто пару минут назад засучивал рукава халата, готовясь на всякий случай к принятию решительных мер, предупредительно смахнул ворох перфолент. Все они деликатно делали вид, что не замечают беспомощности, с которой тот листал страницы справочника, нафаршированные премудростями математики. Сегдин был благодарен им за это больше, чем если бы они наговорили ему кучу похвал.
- Что ж, - задумчиво сказал Пастухов, машинально глядя на часы, теперь поставим решающий опыт. Выбрали подходящую пустыню, под которой луч пересечет слой мантии Д?
- Готово.
- Включайте.
И Сегдин увидел на экране, как "клюв" описал вокруг шара полудугу, как в шаре брызнула бледно-сиреневая молния. Не было ни треска, ни грохота; если они и были в камере, то бетон заглушил все. Сегдин понял, что еще обманывало физиков. Тишина. Когда стоит тишина, в которой слышно дыхание, психологически трудно представить, что где-то в сотнях километров отсюда тишина оборачивается ударом подземной бури.
- Ну... - только и сказал Пастухов. Он снял телефонную трубку. От волнения у него даже выступили капли пота на переносице.
- Сейсмостанция? Все спокойно? Что, новое землетрясение? Где? Когда? Так это же великолепно! Нет, нет, я еще не сошел с ума!
Он бросил трубку.
- Поздравляю. Но мне вот что непонятно, дорогой...
Пастухов смутился, ибо не мог припомнить ни фамилии, ни имени человека, к которому обращался.
- Сегдин. Андрей Ефимович Сегдин.
- Так вот, дорогой Андрей Ефимович. Может быть, вы объясните мне одну вещь. Все, что знали вы о землетрясениях, знал и я. Но в ядерной физике вы мальчишка! Как же получилось, что вы, а не я...
- Потому что для вас жизнь в том, что вы делаете. Как и для меня. Но есть и разница. Для вас в науке ярче всего горит ваша лампа. Для меня все лампы горят одинаково. В этом есть свои минусы, но и свои плюсы. И я выиграл сегодняшнюю партию.
- Какую партию? Впрочем, неважно. Еще один вопрос. Я все же не могу представить, как вам удалось связать одно с другим.
- О, не приписывайте мне гениальной прозорливости, Там, на совещании, я всего лишь подумал: почему землетрясения ни разу не случались в воскресенье?
