Кристофер Мур - Приктическое демоноводство
– Вашу мать! Уроды бессердечные! – Сквозняк уже охрип от проклятий и воплей презрения.
Он попробовал думать о деньгах – о сладких бумажках, несущих освобождение, зеленых и хрустящих, – но снова и снова возвращался к холоду, боли в ногах и тающему шансу добраться домой с комфортом. Уже слишком поздно, и поток машин иссяк – до одной в пять минут.
Безнадега стервятником кружила в мозгу Сквозняка.
Он решил было подогреться кокаином, но мысль влететь в штопор на пустынной темной дороге и схавать параноидальный отходняк, от которого зуб на зуб не попадает, показалась несколько безрассудной.
Думай о деньгах.
Деньги.
Во всем Билли Винстон виноват. И эти кретины из Биг-Сура. Зачем понадобилось забирать у него фургон? Он же никого раньше по-крупному не выставлял. Да и вовсе малый неплохой. Разве не пустил в свой трейлер Роберта – причем бесплатно, – когда того вытурила его старуха? Разве не помог тому же Роберту поставить новый сальник в грузовике? Он же всегда честно играл – покупателям сначала давал попробовать продукт, а потом уже брал деньги. А постоянным клиентам даже предоставлял аванс в четверть унции до получки. Разве в этой игре без правил не был он столпом добродетели? Правильным как правда? Прямым как стрела?..
В двадцати ярдах позади затормозила машина, вспыхнул дальний свет. Сквозняк не обернулся. По многолетнему опыту он знал, что с такими подходцами могут предложить подбросить лишь до одного места – в отель “За решеткой”. Он шагал, будто не заметил машины вообще. Еще и руки в карманы сунул, будто замерз; хотя на самом деле нащупал чек кокаина и быстро сунул в рот вместе с бумагой. Язык сразу онемел. И только потом поднял руки, точно сдаваясь, и повернулся, ожидая увидеть красно-синюю мигалку патрульного крейсера.
Но это были не фараоны. В старом “шевроле” сидели два парня и явно развлекались за его счет. Над лучами фар он различал из силуэты. Сквозняк проглотил бумажку с кокаином. Внутри вспыхнула ярость, подстегнутая дозой. Захотелось крови. Он ринулся к “шевроле”.
– А ну вылезайте, клоуны, вашу мать!
С пассажирской стороны кто-то действительно вылез. Росточком с ребенка – нет, потолще – карлик.
Сквозняка уже понесло.
– Захвати монтировку, говнюк, – она тебе пригодится.
– Не правда, – отозвался карлик голосом низким и хриплым.
Сквозняк взял себя в руки и прищурился. Не карлик стоял перед ним – огромный чувак, просто гигант какой-то. Причем рос на глазах, приближался, становился все больше и больше – и слишком быстро. Сквозняк развернулся и кинулся прочь. Он успел сделать три шага. Челюсти сомкнулись на его голове и шее, оглушительно хрустнув костями, как мятными палочками.
***
Когда “шевроле” снова выехал на трассу, от Сквозняка остался только один люминисцентно-желтый пляжный тапочек. Два дня он загадочно подмигивал с обочины проезжавшим автомобилям, пока его не уволокла голодная ворона. И никто не обратил внимания, что из тапочка еще торчит кусок человеческой ноги.
ЧАСТЬ II
ВОСКРЕСЕНЬЕ
Любой мистический опыт – совпадение; и наоборот, разумеется.
Том Стоппард
"Попрыгунчики”
2
Хвойная Бухта
Городок Хвойная Бухта лежит среди приморских сосновых рощ к югу от диких лесов Биг-Сура, на берегу небольшой естественной гавани. Основал его в 1880-х годах фермер из Огайо, обнаруживший, что зеленые холмы вокруг бухты – отличное пастбище для коров. Крошечное поселение – две семьи и сотня голов скота, – оставалось безымянным лет десять, а потом туда пришли китобои и окрестили его Бухта Гарпунеров.
Маленькая бухта укрывала суденышки в непогоду, а с окрестных холмов были видны кочующие серые киты. Китобои процветали. Тридцать последующих лет над городком висела сальная копоть смерти – от пятисотгаллонных чанов, в которых из тысяч китов вываривали жир.
Когда киты оказались на грани исчезновения, а китовый жир сменился электричеством и керосином, китобои ушли из Бухты Гарпунеров, оставив за собой горы костей и огромные ржавые чайники. До сего дня дорожки у многих домов Хвойной Бухты выложены выцветшими дугами китовых ребер, а огромные серые животные, проплывая мимо, бросают на бухточку подозрительные взгляды, точно опасаясь, что охота начнется заново.
После ухода китобоев городок держался на скотоводстве и добыче ртути, залежи которой обнаружили в окрестных холмах. Запасы ее истощились примерно в то же время, когда достроили прибрежное шоссе через весь Биг-Сур, и Бухта Гарпунеров стала привлекать туристов.
Заезжие предприниматели, которым хотелось урвать кусочек зарождающегося в Калифорнии туристического бизнеса, но не нравились городские стрессы Сан-Франциско и Лос-Анджелеса, оседали здесь, строили мотели, открывали лавки сувениров, ресторанчики и конторы по торговле недвижимостью. Холмы вокруг Хвойной Бухты поделили. Сосновые рощицы и пастбища стали участками с видом на море, их за бесценок продавали туристам из центральной долины Калифорнии, которым хотелось провести остаток жизни на побережье.
И снова городок начал расти, только теперь его населяли пенсионеры и молодые парочки, сторонящиеся городской суеты: им хотелось растить детей в спокойном приморском городке. Бухта Гарпунеров стала городом новобрачных и полуобморочных.
В 1960-х годах молодые и сознательные жители, неравнодушные к проблемам окружающей среды, решили, что в названии “Бухта Гарпунеров” слышны отголоски былого позора деревни, а изящному буколическому образу, от которого теперь зависела вся жизнь городка, больше подходит имя “Хвойная Бухта”. Одним росчерком пера и установкой при въезде знака “ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ХВОЙНУЮ БУХТУ – ВОРОТА В БИГ-СУР” обелили всю историю.
Деловой район города ограничивался восемью кварталами Кипарисовой улицы, тянувшейся параллельно Прибрежному шоссе. Большинство зданий несли на себе фальшивые деревянно-кирпичные фасады английского “тюдора”, отчего Хвойная Бухта выглядела аномалией среди остальных населенных пунктов Калифорнии с их испанско-мавританской архитектурой. Сохранилось и несколько первоначальных построек; бурые балки и общий колорит Дикого Запада были бельмом на глазу Торговой палаты, для развития туризма упиравшей на то, что деревеньку в свое время перенесли из Старой Англии.
В бестолковых попытках сохранить тематическую последовательность вдоль Кипарисовой улицы открылось и несколько псевдо-староанглийских ресторанчиков, завлекавших туристов обещаниями безвкусной английской кухни. (Один ушлый ресторатор даже попытался открыть настоящую английскую пиццерию. Заведение разорилось, когда выяснилось, что вареная пицца теряет большую часть своих природных свойств.)
