Арон Кобринский - Открытие профессора Фула
Фул помедлил с минуту, как бы выбирая, какое из теснящихся в его мозгу решений целесообразно внести сначала, а затем сказал, что самое рациональное — это пойти навестить больного. Ученые обрадованно зашумели. Раздались голоса: «Здорово!», «Правильно!» Все двинулись вниз.
В опустевшем кабинете остался только сотрудник чистого разума, продолжавший периодическое движение около доски с частотой около одного герца.
* * *
Плотная толпа ученых, возглавляемая Фулом, подошла к полуоткрытой двери экспериментального отдела. Вдруг Фул остановился.
— Прислушайтесь, друзья мои, — прошептал он.
Все замерли. Из-за двери раздавался бодрый гул бифокального глобоида и приятный голос Ирапожиса, разговаривающего с Боем. Раньше всех встрепенулся Ай Кэн. Он вспомнил неоконченную беседу около лифта и смутные подозрения, возникшие у него еще тогда.
В молчании ученые окружили мальчика Боя, который сидел на низкой табуретке, держа на коленях «Генетическую бионику».
— Что ты здесь делаешь? — спросил Ай Кэн.
— Читаю, — резонно ответил Бой. Пока Ай Кэн обдумывал текст следующего вопроса, в беседу вступил сам Фул. Обладая большим стажем преподавательской работы, он начал разговор с Боем, используя наводящие вопросы.
— Мальчик, когда ты вошел сюда, не заметил ли ты чего-нибудь странного в поведении Ирапожиса?
— Нет, не заметил!
— А для чего ты сюда пришел?
— Мне нужно было отдать долг Ирапожису!
— Какой долг?
— Я брал у него взаймы кое-какие детали, чтобы сделать нейроны и хромосомы с генами. Но, поговорив с дядей Кэном, я решил, что хромосомы мне не нужны.
Никто из присутствующих ничего не понял. Мальчик был явно бестолковым.
За дело взялся мастер спорта Хи Маст.
— Ты пробовал разговаривать с Ирапожисом?
— Я поставил детали на место и спросил: «Все в порядке, старина?» Он скороговоркой сказал, что все в порядке, и попросил выключить вентилятор.
Все невольно посмотрели на руки Боя, чтобы сосчитать число оторванных вентилятором пальцев. К своему удивлению, они увидели обычные руки девятилетнего шалопая, покрытые в несколько слоев чернилами и ссадинами.
И тогда Фул задал вопрос первостепенной важности:
— Мальчик, как ты остановил Ирапожиса? Как ты заставил искусственное живое существо выполнить твое желание?
Десятки глаз вперились в глупого мальчика Боя, надеясь, что он хотя бы на этот вопрос сумеет дать вразумительный ответ.
— Я выключил рубильник, — ответил Бой.
— Какой рубильник? В нашей блок-схеме не было никакого рубильника! — завопила хором стайка юных математиков.
— Постойте, друзья! — привычным жестом остановил их Фул. — Я добьюсь от этого мальчика правды. — Обращаясь к Бою, он спросил:
— Мальчик, ты можешь показать нам рубильник?
— Могу, — ответил Бой и ткнул пальцем в угол комнаты. В этом углу на уровне глаз нормального человека к стене была приделана какая-то ручка, которую раньше никто не замечал.
— Откуда она здесь взялась? — грозно спросил Фул.
— Не она, а он, рубильник, — непочтительно поправил Фула Бой. — Его установил дядя Воркер. Он сказал, что когда-нибудь Ирапожиса все равно надо будет выключить и тогда пригодится рубильник.
Мысль дяди Воркера была присутствующим более понятна, чем мысли глупого мальчика Боя, хотя полной ясности все еще не было.
Гениальная способность Фула к обобщениям была известна всем. В этот момент она проявилась с особой силой.
— Скажи, мальчик, а если к этому рубильнику присоединить два существа, как Ирапожис, можно их было бы остановить одним рубильником? Не волнуйся и подумай как следует перед ответом.
Но мальчик, не задумываясь, ответил:
— Можно!
— Допустим! А если к рубильнику присоединить три полноценных искусственных существа, можно их будет останавливать? Думай, мальчик, думай!
Мальчик ответил без запинки:
— Можно!
— Стойте, друзья! Теперь уже последний вопрос. Скажи, Ирапожис! Правильно ли отвечал мальчик на все наши вопросы, независимо от того, понимали мы его ответы или нет?
— Правильно, — угрюмо ответил Ирапожис.
И в эту минуту Фул сделал свое великое открытие.
— Дорогие друзья, — торжественно начал он, — мы все хорошо знаем, что нас пугало при разработке проекта разведения коллективов полноценных искусственных живых существ.
Мы боялись, что такие коллективы, самоусовершенствуясь, саморазвиваясь, самоорганизуясь и саморазмножаясь, захватят ведущее положение в институте, в фирме, затем в стране и во всем мире. Но что выход из этого критического положения будет найден, мы не сомневались, нас не сумели остановить скептики и прозаики!
Мы были уверены, что сумеем сначала создать коллектив Ирапожисов, а затем так или иначе обезвредить его. (В этом состоял творческий метод Фула. Он умело создавал трудности, а затем мобилизовывал коллектив на их преодоление.) Последние полгода я искал способ обуздать наше творение. И сегодня я такой способ нашел. (У Фула на лбу выступила испарина вдохновения.)
Дорогие друзья, — торжественно продолжал Фул. — Я предлагаю в проект коллектива разумных сверхполноценных искусственных живых существ внести общий рубильник, которым по желанию можно будет прекращать их деятельность.
Восторг присутствующих не поддавался описанию. Вумен с обожанием смотрела на Фула (вскоре она его все-таки женила на себе). Стайка юных математиков всхлипывала от восторга, хотя техническая сторона решения проблемы им еще не была понятна до конца. Кто-то из ученых под завистливые вздохи коллег предложил назвать общий рубильник коллективным рубильником.
Появившийся в этот момент сотрудник лаборатории чистого разума сказал, что они в лаборатории давно уже замечали в своих уравнениях один общий член, но не знали, что другие люди называют его общим рубильником. Если они захотят, то могут прийти и показать сотрудникам лаборатории чистого разума настоящий рубильник. Он уверен, что это поможет другим людям избежать хотя бы самых простых ошибок.
По предложению Ай Кэна все пошли обратно в кабинет директора, захватив по дороге главного бухгалтера и хором объясняя ему суть дела.
Фула несли на руках. Вумен держала его за руку... Институт выходил на столбовую дорогу к процветанию...
Позволю себе сделать два заключительных замечания. Как видите, научно-фантастический рассказ должен быть фантастичен с начала до конца. В нем все должно выглядеть как чистая правда, а в действительности все должно быть полной неправдой. И второе. Обратите внимание на то, что в нашем рассказе ни слова не сказано о том, как Ирапожис слушал вопросы, как он понимал их, откуда брались ответы. Так всегда следует писать научно-фантастические рассказы. В них не должно быть никаких элементов науки. Если у вас, автора, будут спрашивать, где хотя бы самый маленький научный намек на то, как действует все, о чем вы пишете, говорите, что ответу на этот вопрос будут посвящены ваши следующие научно-фантастические произведения.
