Владимир Михайлов - Дальней дороги
- А разум - одно из этих качеств?
- Разум - одно из этих качеств.
Витька подумал.
- Но ведь приборы постоянно находятся под контролем человека. А рамаки, как только их выпустят, уйдут из-под этого контроля.
- Так и должно быть.
Волгин настороженно вслушался: гость ответил вроде бы убежденно, и все же не было в его голосе должной уверенности. Словно бы он и сам сомневался в собственных словах и оттачивал мнение, полемизируя с собеседником. Противника, правда, избрал не очень сильного. Но, по правде сказать, и не такого уж слабого.
- А если так и должно быть - что нам толку от этого? Зачем нужен в реакторе прибор, не дающий нам никаких сведений?.
- Прибор не нужен, разумеется. Но ведь, скажем, современный реактор ведут автоматы. Они не сообщают нам о каждой мелочи, потому что справляются сами. Так и здесь.
- По-вашему, освоение Большого космоса - мелочь?
- Нет. Но это - процесс сложный, и многое зависит от того, что считать в нем главным. Само течение процесса - или наше в нем участие.
Говорит неглупо. И все же сам он не совершенно уверен. Нет.
- Для меня, - решительно сказал Витька, - именно участие человека - главное.
- Ну что же: с этим, быть может, многие согласятся. А многие нет. Как и почти всегда, тут трудно достичь полного единомыслия. Во всяком случае, пока вы разрабатывали методику и готовились к вашему эксперименту, другие создали рамаков и тоже подготовили их к решающему эксперименту. И если он удастся, я не вижу причины, которая помешала бы рамакам выйти в пространство и начать экспансию.
Витька пробормотал что-то неразборчивое.
- Посудите сами. Какими бы качествами, физическими и психическими, ни обладал бы человек, большая часть планет практически останется для него закрытой. Мы слишком хрупки и привередливы. Нам подавай температуру - в узких пределах, атмосферу - строго определенного состава, напряжение гравитации - от и до, интенсивность ультрафиолетового излучения не более известного уровня, и так далее, и тому подобное. Нам подавай продолжительность полета опять-таки не дольше известной величины, да к тому же еще и коллектив - человек, оставшийся на чужой планете в одиночестве, гибнет, - да к тому же и комплекс орудий, приборов, машин, без которых человек беспомощен, и еще - мощную биологическую защиту, препятствующую болезнетворным бактериям и вирусам расправиться с нами в два счета; а если все эти условия соблюдены, - что бывает в крайне редких случаях, - вступает в действие новая группа факторов...
Шпарит, как по-писаному. Вот в этом всем он уверен, чувствуется по тону. Вроде бы не сторонник рамаков. Но склоняющийся. А кто бы это мог быть? Откуда? До сих пор любопытствующие тут лекций не читали. А этот не испугался. Но если он чересчур разойдется, придется выйти и прервать. Иначе парень начнет сомневаться. А именно в эти дни сомнения страшнее всего. Но надо слушать.
- ...Потому что люди неизбежно образуют общество. Общество не только разумных, но и эмоциональных индивидуумов. Для того, чтобы оказаться устойчивым, общество это, в свою очередь, должно обладать необходимым минимумом качеств, что не всегда удается обеспечить. Качеств, начиная с личности руководителя - или руководителей - и кончая... Кончая...
Тут гость запнулся. Волгин чуть усмехнулся: кончая численным соотношением представителей обоих полов - вот что хотел сказать посетитель, но вовремя спохватился: вспомнил, что разговаривает с мальчишкой, чей возраст еще не позволит оценить всю важность этого обстоятельства. Ну, ну?
- ...Кончая еще сотней условий, над соблюдением которых в поте лица работают психологи, социологи, физиологи, инженеры - и далеко не всегда достигают цели.
Что же, завершил достойно. Только, любезный просветитель юношества, ты не учитываешь одного: что мы как раз и работаем над тем, чтобы обеспечить устойчивость такого общества даже если оно будет состоять всего из двух человек. Большинство несчастий происходит оттого, что человек - исследователь и космический колонизатор - не чувствует себя дома на чужой, необитаемой планете, - а обитаемых нам не попадалось, да их и колонизировать, разумеется, никто не стал бы. Он переживает, он тоскует, как бы ни уходил в работу, - а память о Земле висит над ним, и гнетет, а исчезнет она лишь в следующем поколении. Это на планете; что же говорить об открытом космосе, где так подолгу приходится жить в тесной коробке корабля, выход из которой приносит не облегчение, а лишь новое напряжение. Но мы сделаем, обязательно сделаем так, что человек будет считать и корабль, и даже скафандр своим настоящим домом, а новую планету - землей обетованной, а себя самого - предназначенным именно для выполнения задач по обнаружению и приспособлению планет для жизни. Такие люди и обеспечат нам проникновение в космос. Нет, уважаемый лектор, ты, видимо, все же теоретик - один из тех, кто постигает мироздание по бумагам, а поездку на Лунные станции считает космическим путешествием. Вот если бы ты хоть разок побывал в Дальней разведке - сразу понял бы, что к чему, и какие в космосе бывают люди... А что он там еще рассуждает?
Волгин приставил к уху ладонь: человек, видимо, устал и теперь говорил тише.
- ...Кристаллический мозг, манипуляторы, диагравионный двигатель и устройства для преобразования энергии. Вот и все. Как видите, рамак - сам себе корабль, силовая станция, мастерская и - главное - сам себе разум. Так что из тех человеческих слабостей, которые мы тут с вами перечисляли, он не обладает практически ни одной. А разум у него не слабее нашего. Сильнее, пожалуй. Кроме того, эмоциями он не обладает, полом - тоже, а воспроизводится путем создания себе подобных из имеющихся вокруг материалов. И вот получается, что если из ста планет для нас пригодна одна, то для рамака девяносто девять. И если даже он попадает на планету один как перст - все равно, он начнет воспроизводиться, и через краткий срок рамаки заселят планету и начнут приводить ее в порядок.
Тут Витька наконец подал голос.
- В порядок - для нас?
Человек замялся.
- Необязательно. Вообще - в порядок. Станут поднимать ее на новый уровень. Это, по-видимому, неизбежный этап в эволюции Вселенной. И главную часть этой работы рамаки способны выполнить куда лучше нас.
Ну и нахал, подумал Волгин. Каков нахал! Приходит прямо ко мне в лабораторию - и начинает проповедовать рамакизм! Нет, кажется, пора положить этому конец. Выйти и сказать: эй, вы...
Волгин поморщился и вздохнул. Нет, не стоит. Ввязаться сейчас в спор, значит - бесповоротно испортить себе настроение на весь день - и хорошо еще, если только на один день. Какое-то невезение сегодня: сначала - это свидание с рамаком, первая попытка увидеть противника в натуральную величину, а теперь и этот гость, дилетант какой-нибудь, торопящийся, как и всякий дилетант, блеснуть крохами весьма поверхностных знаний перед первым попавшимся слушателем. А Витька, конечно, не искушен в дискуссиях... Нет, выходить не стоит. Спорить и опровергать будем не таким образом. Проведем эксперимент. Объявим. И скажем: пока не будет ясен результат, от операций с рамаками следует воздержаться, какие бы блестящие результаты ни дало их испытание. Ждать придется лет двадцать; что же, нас это устраивает. Надо набраться терпения. Терпения Волгину как раз никогда и не хватало. Он протянул руку к интеркому, нажал нужлую клавишу.
