Борис Зубков - Средство против муравьев
Через девять десятков лет он проснулся и зябко поежился. Холод пронизывал все тело, хотя какая-то шелковистая масса окутывала его шею, грудь и даже ноги.
«Вот оно, покрывало, сотканное из лунного света и лепестков лотоса», восторженно подумал Асквит и громко чихнул.
Тут же чихнул еще раз и еще… В горло и ноздри лезли пушистые щекочущие хлопья. Чихая и кашляя, он вскочил на ноги и оказался внутри пушистого облака.
«Пыль! Вековая пыль!» — сообразил Асквит и, поняв, что, как и много лет назад, находится в бетонной коробке подвала, протянул руку, нащупывая выход. Нащупал, ткнул рукой в дверь и… легко прошел сквозь нее. Дверь рассыпалась в рыжую труху.
Лестница представляла из себя груду бетонных обломков. Чихая и отплевываясь, он на четвереньках преодолел эту груду. Мешала шелковистая масса, неотступно тащившаяся за ним.
Солнце ослепило. Он тут же зажмурился, но вое же увидел. Успел увидеть! Ослепительно белели купола. Иглы невиданных построек пронзали небо. Радужные дуги мостов перекрывали сияющий город. Он открыл глаза, чтобы упиться красками нового мира. Увы! Холодно сияло солнце. Серо-рыжими холмами громоздились развалины, поросшие густым кустарником. Посреди улицы, вылезая из распоротого асфальта, горбились изогнутые деревья. Самое ближнее дерево проткнуло насквозь ржавый скелет автомобиля. Очертания ресторана напротив угадывались по пяти уцелевшим колоннам, которые торчали теперь, как пальцы гигантской пятерни.
Белые купола и радужные мосты привиделись Асквиту — игра солнечных лучей и воспаленного воображения. Видение, мираж! А наяву — город, превращенный в прах, и растительная жизнь, возникшая на прахе.
Асквит оглядел себя. Одежды на нем не было. Она истлела. Он одет в собственные волосы, свисающие до земли плотной шелковистой гривой.
Голый человек в мертвом городе… Асквит пронзительно вскрикнул и бросился бежать. Он знал, куда он бежит! К людям! Найти людей, чтобы не быть одному среди праха. Под его ногой превратился в металлическую труху люк канализационного колодца. Мертвый город таил опасные ловушки.
А если он никого не найдет? Если страшные болезни скосили всех?.. Быть может, микробы, занесенные с других планет…
Он наскочил на стаю кошек, которые с визгом рассыпались во все стороны.
«Нашествие марсиан, потревоженных космическими экспериментами человечества…»
Мысли обгоняли бег.
«Война!.. Самая простая и самая чудовищная причина катастрофы…»
Грохот и скрежет обрушились на него из-за угла бывшей улицы. Он остановился. Нет, это не свист ветра в ушах. Металлический скрежет и лязг приближались.
«Танки… Или другие боевые машины, придуманные за прошедшее столетие… Война не кончилась…»
Инстинкт самосохранения бросил Асквита за бетонную глыбу. Съежившись в дрожащий волосатый ком, он со страхом ожидал приближения боевой машины. К лязгу приметался человечий гомон.
Подбадривая себя возгласами, толпа оборванцев человек в пятнадцать-двадцать, вытащила из-за угла железную телегу, груженную обрубками дерева. В телеге угадывался роскошный открытый «кадиллак» XX века. Ободья колес с редкими клочьями шин переваливались через кучи щебня, производя нестерпимый шум. Оборванцы, одетые в грязные лохмотья, изрядно устали, но продолжали тащить колымагу, налегая на оглобли с упорным спортивным азартом.
— Чего прячешься, парень? — произнес хриплый голос над самым ухом Асквита.
Возле него стоял рыжий оборванец. В руке он держал деревянную дубину, утыканную осколками бутылочного стекла.
— Испугался, что ли? А чего бояться — ребята дрова повезли, кошатину жарить. Да ты, видать, только что проснулся? Э-ге-ге, парень! Тоже желтой кислятины наглотался? Где валялся? Наверное, в крепком подвале?
Асквит кивнул.
— Оно и видно. Уцелел, счастливчик. Многих крысы сожрали. А ты сам-то не хочешь перекусить?
— Нн… нет.
— Еще захочешь. У всех проснувшихся одно и то же — первые двое суток совсем не хочется есть. Зато потом сырые каштаны лопают. Приходи ко мне, я в провиантской команде. Ловлю одичавших кошек. Видал доспехи?
Рыжий хлопнул себя по бедрам, обернутым никелированной сеткой.
— Стаями, зверюги, ходят! Не подступишься. Оружие — тьфу!
Он с отвращением потряс дубиной.
— Сейчас наши парни распиливают телевизионную башню. Настоящая нержавка, сколько лет простояла и хоть бы хны. Дротиков из нее нарежем всем хватит. Э, да я с тобой заболтался. Иди запишись у нашего квартального старосты. Ты найдешь его на лужайке перед Национальной Библиотекой. Там поймали одичавшую корову. Потеха! Корова брыкается, как мустанг, которому засунули репей в ноздри…
Одним прыжком рыжий перескочил через бетонную глыбу.
— Запомни, меня прозвали Ржавым Патриком. А тебе, парень, я советую сходить в парикмахерскую, сделай себе модную прическу.
Он громко захохотал и скрылся.
Асквит стоял ошеломленный. В рыжем оборванце он узнал родственника жены Патрика О'Дайгса, профессора элоквенции и римского права. Нетрудно было догадаться, что произошло. Кто-то раскопал тайник под белой пихтой. Люди нашли Формулу Большого Сна. Тайна многолетнего небытия стала достоянием всех. И тогда многие пожелали обрести лучшую долю только для себя, забыв об остальных, захотели найти счастье, не тратя сил на поиски. Они думали, победить судьбу, не сражаясь. Один за другим, таясь от соседей, люди покупали дешевые, такие доступные желтые кристаллы и засыпали. Каждый хотел обмануть всех, пока все не обманули сами себя.
Где-то в развалинах с гулким грохотом обрушился кусок стены. Вокруг задребезжало, зазвенело. Земля дрогнула, заходила ходуном. Асквит полетел куда-то вниз, дико закричал и… проснулся.
Он лежал на полу в лаборатории. Возле него стоял на коленях до смерти перепуганный лаборант. Когда Асквит открыл глаза, лаборант облегченно вздохнул и торопливо заговорил:
— Наконец-то! Наша вентиляция — никуда не годная дрянь! Вы надышались паров диазола. Совершенно точно — это был диазол. Я тоже однажды глотнул его, а потом два часа — как в кино. Ну и кричали же вы во сне! И так долго не просыпались. Я очень испугался… А сейчас вставайте, доктор Асквит, вставайте. У нас переполох! Левые газеты разоблачили аферу с сигмастилом. К шефу уже приходят негодующие письма. Еще бы! Шеф зовет вас. Что вы ему скажете?..
Асквит встал. Теперь он проснулся окончательно. И даже не через девяносто лет. Кажется, он знает, ЧТО сказать шефу.
