Айзек Азимов - Зеркальное отражение
— Боюсь, друг Элидж, это неосуществимо. Они не могут покинуть лайнер из-за карантина. И по той же причине не можете явиться к ним и вы.
— Да, конечно, Дэниел, но я имел в виду беседу по видеофону.
— К сожалению, они вряд ли согласятся, чтобы их допрашивал простой полицейский следователь. Опять-таки вопрос престижа.
— Ну, а с роботами-то я могу поговорить по видеофону?
— Это, я полагаю, можно будет устроить.
— Попробуем обойтись и этим. Значит, мне придется взять на себя функции робопсихолога-любителя.
— Но вы же сыщик, друг Элидж, а не робопсихолог.
— Ну, неважно. Только прежде, чем Я увижусь с ними, давайте поразмыслим. Скажите, а может ли быть так, что оба робота говорят правду? Например, разговор между математиками велся полунамеками. И каждый робот искренне верит, что идея принадлежала его хозяину. Или оба слышали лишь части разговора, причем разные, а в результате пришли к одному и тому же выводу.
— Исключено, друг Элидж. Оба робота повторяют разговор совершенно одинаково, если не считать главного противоречия.
— Значит, несомненно, что один из роботов лжет?
— Да.
— Можно мне будет получить копию показаний, дававшихся в присутствии капитана?
— Я предвидел, что копия может вам понадобиться, и захватил ее с собой.
— Вот и чудесно. А роботам была устроена очная ставка? И это отражено в протоколе?
— Роботы просто рассказали то, что им было известно. Устраивать очную ставку правомочен только робопсихолог.
— А я?
— Вы сыщик, друг Элидж, а не…
— Ну ладно, ладно, Дэниел. Подумаем-ка еще. При обычных обстоятельствах робот лгать не станет. Однако он солжет, чтобы не нарушить какой-нибудь из Трех Законов. Он может солгать, чтобы спасти себя в соответствии с Третьим Законом. Еще легче он солжет, чтобы выполнить распоряжение, полученное от человека, так как это соответствует Второму Закону. И он скорее всего солжет, если это понадобится для спасения человеческой жизни или если он таким образом воспрепятствует тому, чтобы человеку был причинен вред, — согласно Первому Закону.
— Совершенно верно,
— В данном случае каждый из этих роботов предположительно защищает профессиональную репутацию своего хозяина и ради этого в случае необходимости, несомненно, будет лгать. Ведь профессиональная репутация тут почти эквивалентна жизни, и Первый Закон принудит ко лжи.
— Однако такой ложью каждый камердинер будет вредить профессиональной репутации другого математика, друг Элидж.
— Да, пожалуй. Но ведь репутация хозяина может представляться ему более значимой и важной, чем репутация любого другого человека. И в этом случае, с его точки зрения, ложь принесет намного меньше вреда, чем правда.
Сказав это, Лидж Бейли умолк и задумался. Затем он продолжал:
— Ну хорошо. Так вы мне дадите возможность побеседовать с роботами? Я думаю, лучше будет начать с Р. Айда.
— Робота доктора Себбета?
— Да.
— Ну так подождите минутку, — сказал Р. Дэниел. — Я захватил с собой микроприемник, соединенный с проектором. Мне потребуется только белая стена. Вот эта вполне подойдет, если вы разрешите мне отодвинуть ящики с картотекой.
— Валяйте. Мне что, нужно будет говорить в микрофон?
— Нет. Вы сможете говорить так, словно ваш собеседник находится перед вами. Но извините, друг Элидж, мне придется еще немного вас задержать. Я должен сперва связаться с космолетом и вызвать Р. Аида к передатчику.
— Ну, в таком случае, Дэниел, может, вы мне пока дадите копии протоколов?
Через несколько минут Р. Дэниел сказал:
— Р. Аид ждет вас, друг Элидж. Но, может быть, вы хотели бы еще несколько минут посвятить протоколам?
— Нет, — вздохнул Бейли. — Ничего нового я в них не нахожу. Включайте передатчик и проследите, чтобы наш разговор записывался.
На стене появилось двухмерное изображение Р. Айда. В отличие от Р. Дэниела, он вовсе не походил на человека и был сделан из металла. Он был высок, но состоял из нескольких блоков и мало чем отличался от обыкновенных роботов. Бейли заметил только несколько мелких отклонений от привычного стандарта.
— Добрый день, Р. Айд, — сказал Бейли.
— Добрый день, сэр, — ответил Р. Айд негромким и совсем человеческим голосом.
— Ты камердинер Дженнана Себбета, не так ли?
— Да, сэр.
— И давно ты у него служишь?
— Двадцать два года, сэр.
— И репутация твоего хозяина для тебя важна?
— Да, сэр.
— Ты считаешь необходимым защищать его репутацию?
— Да, сэр.
— Наравне с его жизнью?
— Нет, сэр.
— Наравне с репутацией какого-нибудь другого человека?
После некоторого колебания Р. Айд сказал:
— Тут не может быть общего ответа, сэр. В каждом подобном случае решение будет зависеть от конкретных обстоятельств
Бейли помолчал, собираясь с мыслями. Этот робот рассуждал много тоньше и логичнее, чем те, с которыми ему приходилось иметь дело до сих пор. И он вовсе не был уверен, что сумеет расставить ему ловушку. Бейли сказал:
— Если бы ты решил, что репутация твоего хозяина важнее репутации другого человека, например, Альфреда Гумбольдта, ты бы солгал, чтобы защитить репутацию своего хозяина?
— Да, сэр.
— Солгал ли ты, давая показания о споре твоего хозяина с доктором Гумбольдтом?
— Нет, сэр.
— Но если бы ты солгал, ты отрицал бы это, чтобы скрыть свою ложь, не так ли?
— Да, сэр.
— В таком случае, — сказал Бейли, — рассмотрим ситуацию поподробнее. Твой хозяин, Дженнан Себбет, имеет репутацию замечательного математика, но он еще очень молод. Если доктор Гумбольдт сказал правду и твой хозяин, не устояв перед искушением, действительно совершил неэтичный поступок, его репутация, конечно, несколько пострадает. Но у него впереди вся жизнь, и он успеет искупить свой поступок. Его ждет много блестящих открытий, и со временем все забудут эту попытку плагиата, объяснив ее опрометчивостью, свойственной молодым людям. То есть для него все еще поправимо. Если же, с другой стороны, искушению поддался доктор Гумбольдт, то положение создается гораздо более серьезное. Он уже стар, и главные его свершения относятся к прошлому. До сих пор его репутация оставалась незапятнанной. И этот единственный проступок на склоне лет зачеркнет все его славное прошлое, а у него не будет времени поправить дело. За остающиеся ему годы он вряд ли сумеет сделать что-нибудь значительное. По сравнению с твоим хозяином доктор Гумбольдт теряет гораздо больше, а возможностей поправить случившееся у него гораздо меньше. Таким образом, ты видишь, что положение доктора Гумбольдта намного более серьезно и чревато, несомненно, более опасными последствиями, не так ли?
