Брайан Олдисс - Наслаждаясь ролью
Стоунворд больше не держал Ботрала, но тот продолжал говорить, словно в бреду.
- Вот, вы спрашивали... В этом вся моя тайна. Пенелопа знает... Она прощает мне... что я такой зануда. Считает, что так спокойнее. И, знаете, она права: в занудстве есть что-то успокаивающее... Чувствуешь себя в безопасности... Правда, от хулиганов вот... не уберегло...
Внезапно он кинулся к двери и навалился на нее всем телом; дверь распахнулась. Слышно было, как, всхлипывая, он выскочил на лестничную площадку и пустился бежать, спасаясь, в ужасе унося прочь свое залатанное лицо и искалеченную душу. Не успев опомниться, он очутился внизу, на ночной улице.
Стоунворд не двигался с места. Он все еще мысленно глядел в темный омут чужой, приоткрывшейся ему жизни. Так прошло несколько минут. Очнувшись наконец, он огляделся по сторонам, возвращаясь к окружающей действительности. В комнате было холодно. В доме напротив мужчина без пиджака играл на скрипке.
С напускной бодростью, - хотя никто не наблюдал за ним со стороны, Стоунворд зажег сигарету, закурил и подобрал из кресла стакан, который уронил Ботрал.
Все теперь представлялось ему гораздо более мрачным, чем прежде. Он присел на краешек стола, пытаясь разобраться в себе и раздражаясь все больше. Раньше, как бы горько ему ни приходилось, у него, по крайней мере было, чем утешиться. Главное утешение состояло в том, что он считал себя человеком без иллюзий. Теперь это в свою очередь оказалось иллюзией. Стоунворд всегда был уверен: страдать может только тот, кто умен. Встреча с Ботралом показала, что это не так.
Докурив сигарету, Стоунворд встал; от злости его черты сделались резче. Раздраженно полистав телефонный справочник, он отыскал номер Ботрала и набрал его, повторяя вслух каждую цифру.
Через некоторое время из трубки донесся неприветливый женский голос.
- Алло.
- Пенелопа, вы? Говорит ваш тайный поклонник.
- Алло? Не слышу: кто говорит?
Голос был моложе, чем он ожидал.
- Хочу кое-что сообщить о вашем любимом муже. Он скоро вернется. Неудобно говорить об этом, но, кажется, он порядком выпил. Короче, он пьян в стельку.
- Кто это говорит?
- Если ты не узнаешь меня, Пенелопа, позволь назваться просто доброжелателем. Твой муж сейчас будет дома.
- Кто-то пришел.
- Думаю, это он. Я позвонил, чтобы сказать тебе кое-что по секрету. Для тебя, Пенелопа, еще не все потеряно. Очень может быть, что твой муж теперь немножечко изменится к лучшему... то есть, я хочу сказать... перестанет быть таким нудным. Пенелопа...
- Подождите, - сказала она.
Он слышал, как трубка упала на стол, слышал холодный, звонкий голос Пенелопы - "Гектор, дорогой!" - казалось, у самого уха, в трубке, звякнул кубик льда. Из прихожей донеслось приглушенное шмыганье и всхлипывание Ботрала. Послышались удаляющиеся шаги, затем два слившихся голоса. "Хорошая сцена: старую пьяную образину ласково встречает любящая жена", подумал Стоунворд, яростно вжимая в ухо трубку, словно желая прорваться в этот далекий чужой мирок.
Он хорошо представлял себе все, что там происходит: Ботрал бессвязно извиняется, Пенелопа пытается его успокоить. Голоса медленно приближались: один все еще невнятно жаловался, другой, звонкий, звучал ободряюще. Ботрал с женой прошли мимо телефона, забыв повесить трубку, забыв обо всем, кроме своих условных обязанностей по отношению друг к другу.
- Нет, - с ненавистью прошептал Стоунворд.
Произошло то, чего он больше всего боялся.
- Не смейте, это притворство! - закричал он.
Наедине с собой человек таков, каков он есть; но когда людей двое, между ними устанавливаются условные отношения - прочные, непоколебимые, как стена. Сталкиваясь с людьми, Стоунворд каждый раз пытался преодолеть эту стену, перепрыгнуть или разрушить. Он все еще надеялся. Узнав Ботрала в приемной у зубного, он подумал, что, может быть, еще не все потеряно для него самого, для Ботрала, для Пенелопы. Теперь, услышав в трубке приглушенный стук, он понял, что ошибся: Ботрал поднимается к себе в спальню, Пенелопа поддерживает его - оба с наслаждением играют свои роли.
- Пенелопа! Пенелопа! - кричал Стоунворд.
Но его бывшая жена не слышала, что в трубке трещит чей-то голос. Стоунворд не дождался ответа, все было тихо.
Затем раздался какой-то глухой звук, - как ни был Стоунворд одинок, его прошлое и будущее все еще оставались с ним, на том конце провода.
