Александр Ильин - Звёздный День
— И лишней кружечки пивка тоже не найдется, — отрезал один из друзей Боровикова.
— Да не, я это, не того, — путаясь в словах, заговорил Геша, хотя обычно у него получалось все очень складно. — Колюшок, — обратился он к Николаю, — я у тебя, это, как‑то трешницу взаймы брал, а потом еще пару раз по рублю. Вот, держи, — и он протянул Санину пятерку с большим жирным пятном на краю.
Вокруг стало тихо. Только кто‑то закашлялся дымом от неожиданности. Паша забыл закрыть рот. Толик стряхивал пепел прямо на нарезанную кусочками рыбу. Остальные, не мигая, смотрели на диво.
Наконец Николай, удивленный не меньше других, пряча пятерку в карман, сказал растерянно:
— Когда есть, Геш, всегда пожалуйста.
— Оно конечно, — проговорил Геша и, почесывая в затылке, побрел к выходу.
По какой‑то неписаной традиции долги, возвращавшиеся в пивбаре, чаще всего обращались в оче
редную партию пива. Николай это хорошо знал. Но эта неожиданная пятерка была ему очень кстати: в кошельке осталось копеек сорок, не больше, а до аванса было еще четыре дня и их надо было на что‑то прожить. С другой стороны, рядом была приятная компания, на столе ждали своей очереди несколько отличных кусков горбуши, а пиво, выпитое на пустой желудок, будило в нем какую‑то особую форму мужского самолюбия. И вот, когда все уже было решено и Санин, докурив сигарету, полез в карман за деньгами, чтобы со словами «пива на все!» положить их на стол, тетя Клава громогласно объявила:
— Нету больше пива. Кончилося!
С Пашей Николай расстался на перекрестке. Паша торопился домой, чтобы собрать сумку и «побыть перед отъездом со стариками». Договорились, что часа в два, перед выходом, он позвонит, чтобы Николай мог проводить его до автобусной остановки.
В хлебном магазине, куда он зашел по дороге домой, Санин встретил Дору Никоновну. Она работала на почте и частенько выручала его «до получки».
— Зайди‑ка сегодня на почту, Колюшка. Там тебе посылка из Новгорода пришла. Небось опять мамка чего‑нибудь вкусненького прислала.
Поставив посылку на кухонный стол, Санин вернулся в прихожую, разделся. После ходьбы в тяжелых ботинках шлепанцы показались непривычно легкими.
Соленая рыба давала себя знать: хотелось пить. Подойдя к раковине, чтобы набрать в кружку воды, Николай вдруг заметил на деревянной решетке осколки стакана. Удивленно хмыкнув, медленно выпил холдной, пахнущей железом воды. Пока Санин пил, в памяти его всплыли и ночные звонки, и разбитый в темноте стакан, и короткие обрывки сегодняшних событий.
Осколки, телефонные звонки, чешское пиво, посылка из дома еще никак не связывались воедино, но было во всем этом что‑то такое, над чем стоило подумать. А для того, чтобы можно было хорошо поду
мать, следовало сварить кофе покрепче, сесть в любимое кресло и закурить сигарету.
«Посылка пусть постоит пока, — решил Николай, — сначала кофе».
Жужжа кофемолкой, он ходил по кухне. Думать в полную силу было еще рано, но и упускать зародившуюся догадку ему не хотелось. Как когда‑то в детстве, при запуске воздушного змея, приходилось то отпускать, то натягивать нить, Николай теперь то оставлял мысль о возникшем у него подозрении, то вновь возвращался к ней.
«Осколки… звонки… Мировая баня с клюквенным морсом… Стоп!..»
Размолотый кофе, кусочек сахара — кофеварка заливается холодной водой и водружается на плиту.
«Осколки… Звонки… Геша со своей пятеркой… Стоп!»
Санин снял закипающее варево, добавив в него столовую ложку холодной воды, чтобы осадить плавающие кофейные крупинки и налил себе маленькую чашечку. Потом придвинул «животное» — панцирь черепахи, служивший пепельницей еще со студенческих времен, закурил. И только запив первую затяжку глотком ароматнейшего напитка, Николай разрешил себе думать в полную силу.
«Так, хорошо, — подвел он некоторый итог, нали- вая очередную чашечку, — что мы имеем с одной стороны? Этакий овеянный тайной ночной звонок и весьма сомнительное предупреждение о моем «Звездном Дне». Черт, как же я у Пашки‑то забыл спросить, его это работа или нет?.. Да его, кому здесь еще такое в голову взбредет? Кстати, третий час уже, а он не звонит, поганец…
Ну, хорошо, все это с одной стороны. С другой: «Мастер и Маргарита» на неделю — факт необычный, но вполне реальный. Дальше. Баня: народу никого, отличный пар — случай редкий, но ничего сверхъестественного… Теперь пивбар. Ну чешское пиво — редкость, конечно, но что из того? Взяли без очереди? Тоже не впервой. Красная рыба. Да, хороша была
рыбка… Тоже случайность? Черт его знает. Что там у нас еще? Ага, Геша. Ну, это, пожалуй, самое невероятное. Наука здесь бессильна. Тоже на случай спишем.
Так, потом мне не хотелось тратить эту пятерку. Не хотелось же, верно? Не хотелось. И тут пиво кончается. Тоже совпадение? Не многовато ли для одного дня?
Да, еЩе ведь посылка. Мог получить вчера, мог завтра, ан нет, получите, Николай Васильевич, именно сегодня.
Надо все‑таки с Пашкой поговорить, пока не уехал. Что же он не звонит‑то, а? Как в воду канул.
Ладно, сам позвоню.»
Санин отставил кофе, подошел к телефону и, лишь сняв трубку, заметил, что аппарат отключен.
— Елки — палки! — хлопнул он себя по лбу. — Ведь сам же вчера отключил. Забыл, крокодилина!
Услышав гудок, Николай быстро набрал Пашин номер.
— Алло, Анна Ивановна? Здравствуйте, это Коля Санин говорит, Паша дома?.. Уехал?.. Когда?.. Минут сорок назад?.. Тьфу ты… Да у меня телефон отключен был, а я сижу, жду… Значит уехал… Ну, ладно, извините. До свиданья…
В кухне Санин вооружился большущим ножом и подошел к посылке.
«Значит так, — загадал он, — если этот день действительно какой‑то особенный, тогда в посылке должно быть все самое — самое.»
Отправляя посылки, матушка всегда старалась его чем‑нибудь побаловать. Но сегодня она превзошла все ожидания Николая.
Санин разбирал посылку и удивление его было тем спокойным, легким удивлением, которое вызывается у человека не столько случившимся фактом или явлением, сколько сознанием того, что все получилось именно так, как он и предполагал.
— Кофе в зернах, — сказал он вслух, — «арабика». Вот, елки — палки, знал бы — свеженького заварил бы. Дальше, что у нас там, сгущенка? Сварим… Сухая
колбаса — недурно; брусничный джем; икра черная, м — м-м — х, чай индийский, так, так… стадом в четыре слона; тушенка говяжья… три банки; рижский бальзам, н — да… А это что? Конфеты? «Птичье молоко»?! Ну, правильно, только птичьего молока и не хватало. Теперь все встало на свои места. В общем, еще один шар в пользу Звездного Дня. Цхе…»
