Ференц Кашшаи - Телечеловек
Мне захотелось не только посмотреть на себя со стороны, но и зафиксировать на экране собственное изображение. Поэтому я включил телерекордер, смонтированный в нижней части приемника. Как известно, этот прибор фиксирует на пленке телевизионные изображения.
После этого я перешел в студию, где включил камеры и стал читать текст лекции вслух. Откровенно говоря, читал я довольно монотонно; лицо мое выражало скуку и усталость. В этом я убедился, как только вышел из студии и с помощью телерекордера принялся внимательно разглядывать собственное изображение.
Помнится, я подумал: а вправе ли лектор навязывать свое мнение другим и выдавать то, что он считает бесспорным, за непреложную истину? Разумеется, дело обстоит совсем по-другому, когда читаешь лекции в университете. Там мне приходится излагать с кафедры сугубо научные проблемы. Закон чисел и математические формулы не допускают произвольных толкований. Число — это строго определенное и точное понятие. Математические величины — факты, с которыми, точно так же как и с реальной действительностью, нельзя не считаться. Когда же мне случалось читать лекции на социальные или философские темы, меня не покидало ощущение, словно я совершаю насилие над человеческим мышлением, пытаясь навязать слушателям свой ход мыслей и собственную логику. Ведь у каждого человека свои, индивидуальные желания и суждения. Нельзя забывать, что жизнь — это не что иное, как извечная борьба, столкновение противоположных мнений, желаний и действий самых различных людей, стран и народов. Зачастую отдельный индивидуум не в состоянии привести в стройную систему даже собственные поступки и чувства.
Внезапно аппарат перестал действовать.
У меня сохранился текст лекции, и я точно помню, на чем именно остановился, когда произошла "авария".
Вот этот текст:
"Будущее — дело грядущих поколений. Нельзя искусственно воздействовать на естественный процесс развития жизни. Единственное, что мы в состоянии сделать, — это в меру наших сил и возможностей поднимать науку на более высокую ступень, дабы будущие поколения могли продвигать ее еще дальше. До тех пор пока на земле будут существовать люди, неизбежны противоречия и столкновения интересов.
В наши дни много говорят о войне. Наука не властна непосредственным вмешательством решить вопрос, быть или не быть войне. Однако путем воздействия на человеческий разум и популяризации естественнонаучных знаний она может разъяснить существование таких основополагающих истин, которые имеют общечеловеческое значение. Усвоив эти истины, человечество, очевидно, легче сможет осознать и свои общие интересы. Однако, как свидетельствует исторический опыт, прогресс науки всегда опережает рост человеческого сознания. Следовательно, в этой сфере не приходится рассчитывать на ускоренный процесс развития…"
На этом месте аппарат отказал. Возможно, вышли из строя батареи питания. Мгновенно была забыта лекция, с которой мне предстояло выступить сегодня вечером, и все знаменитости и светила науки, которые должны были присутствовать в клубе Бэклахэм. Что случилось с батареями? Утром они действовали безотказно.
Размышляя над этой загадкой, я достал из верхнего кармана пиджака радиофон.
— Нилл?
— Что случилось, профессор?
— Видимо, вышли из строя батареи. Сейчас некогда выяснять почему. По-моему, запасные батареи находятся в шкафу "С".
— Совершенно верно. Сейчас принесу, — ответил он.
Я включил аварийную линию и осветил детали цилиндрического приемника. Через несколько минут Нилл принес запасные батареи.
— Что могло случиться? — поинтересовался он.
— Мне и самому хотелось бы знать, — ответил я.
— Может быть, помехи вызваны грозой?
— Почему же их не было в самом начале?
Продолжая говорить, я вынул из аппарата батареи. Странно — по внешнему виду они были в полной исправности.
— С вашего разрешения, профессор, я отнесу их в лабораторию и там проверю, — предложил Нилл.
— Да, пожалуйста. И, будьте добры, о результатах проверки немедленно сообщите.
Явно обескураженный, Нилл вышел.
Когда этот молодой ученый по окончании университета поступил ко мне в конструкторское бюро, он с беспримерным рвением включился в экспериментальную работу, взяв на себя детальную разработку части проекта. Да, да! Именно части, я не оговорился, так как Нилл был посвящен далеко не во все и знал лишь часть задуманной мною конструкции.
Сменив батареи, я провозился с аппаратом еще около получаса, прежде чем, к огромной своей радости, убедился, что он работает превосходно, и только после этого выключил осветительные приборы. И тут я снова увидел своего двойника — собственное репродуцированное стереоскопическое изображение. Привычным движением я отрегулировал резкость изображения на экране приемника, точно зная расположение нужных кнопок, и перешел в студию.
По стеклам по-прежнему барабанил дождь. Вот в такие же сумерки, в ненастную погоду я расстался с Люси… Как давно это было! На ее волосах блестели капельки дождя. "Зонтик не спасет, все равно насквозь промокнешь в такой ливень", — кажется, сказал я тогда, а может, только подумал…
Я неплотно прикрыл за собой дверь, а из демонстрационного зала донесся голос "репродуцированного Бирминга" — так в путку прозвали сотрудники моего "двойника". Аппарат абсолютно точно воспроизводил каждое мое слово.
Только я собрался поделиться с Ниллом своей радостью, как услышал неистовую брань:
— А-а, дьявол тебя побери!
Вслед за этим послышался грохот, словно опрокинули что-то тяжелое.
— Осторожнее! — испуганно вскрикнул я.
"Вероятно, вернулся Нилл и случайно опрокинул телевизионный аппарат" — это было первое, что пришло мне в голову. Однако в ответ на мое восклицание донесся слабый шорох, словно что-то покатилось по полу демонстрационного зала с мягким изоляционным покрытием. Этот едва уловимый звук удалось расслышать лишь потому, что внезапно воцарилась полная тишина: установка вновь перестала работать.
Я поспешил к двери. Как сейчас помню, в ту минуту меня больше беспокоила участь Нилла, чем судьба самого аппарата. Мне казалось, что Нилл нечаянно наткнулся в темноте на установку и сильно ушибся.
Когда я распахнул дверь, в демонстрационный зал ворвалась узкая полоса света. Там никого не было. Я включил электрический свет и окончательно убедился, что зал абсолютно пуст. Не зная, что и подумать, я совершенно растерялся.
На том месте, где стояла установка, тоже ничего не оказалось… Я в недоумении обвел зал глазами. "Не мог же аппарат сам опрокинуться и исчезнуть… Неужели похищен?" — размышлял я, присев на корточки и подбирая с полу какие-то винтики и гаечки, вероятно, забытые мной на крышке таинственно исчезнувшего аппарата.
