Олег Овчинников - Два волшебных слова три раза перед сном
Казалось бы, пришло время впасть в отчаяние, но Алексей Алешин из Алексина… Да что там говорить! Разве в самом звучании этого имени не кроется отважный вызов превратностям судьбы?
Алешин не сдался. Более того, он придумал выход.
Ведь чего стоят предвыборные лозунги, пусть составленные лучшими политтехнологами, по сравнению с парой волшебных слов, произнесенных трижды перед сном! Партий может быть несколько, а вот президент… Президент всегда один. Один президент на одну страну, таков незыблемый расклад. Двум президентам в одной стране было бы слишком тесно. Следовательно, и удача на этом поприще…
– Алексей Васильевич! Мне запирать или вы еще посидите?
Вопрос уборщицы отвлек Алешина от честолюбивых мечтаний.
– Посижу, Ксюшенька. У меня тут осталось еще одно небольшое дельце.
– Только не сидите долго, Алексей Васильевич, – попросила уборщица. – Завтра выборы, трудный день.
– Завтра – замечательный день, – улыбнулся Алешин и закрыл за ней дверь.
Он остался один в целом офисе на сорок четвертом этаже Бизнес-центра, в штаб-квартире собственного избирательного блока.
Ночь накануне выборов. Соратники разошлись по домам, чтобы воспользоваться последней возможностью восстановить силы и убрать в холодильник шампанское. И то, и другое потребуется им завтра в неограниченных количествах. Любая предвыборная реклама запрещена с утра, и пусть все дворники страны получили секретное распоряжение не обращать внимание на плакаты и листовки с текстом «Голосуйте за Семочкина! Он сделает вашу жизнь в десять раз лучше!», это уже ничего не решает. То единственное, что имеет смысл, находится сейчас в его руках. Это избирательный бюллетень, в котором напротив Алешина Алексея (урож. г. Алексин) стоит жирная галка, этакая мутировавшая птица удачи.
Что ж, как говорится, сколько бы ни было эпсилонов, а дельта всегда одна. Алексей подкатил свое рабочее кресло к окну, снял ботинки и забрался ногами на сиденье. «Только бы не крутанулось ненароком, – подумал он, глядя, как далеко внизу мелькают огоньки машин. – Сегодня это было бы особенно досадно». Он усмехнулся, открыл форточку и высунул наружу руку с бюллетенем, а следом высунул и голову и закричал в фиолетовое московское небо, главное небо страны, которая уже завтра станет его, «и только его», как несомненно добавила бы дотошная алгебраичка, закричал что было духу:
– ХАЛЯВКА ЛОВИСЬ! ХАЛЯВКА ЛОВИСЬ! ХАЛЯ-Я-ЯВКА ЛОВИ-И-ИСЬ!
Эхо от его крика еще долго носилось над проспектом, распугивая окрестных воробьев.
Алексей спрыгнул с кресла, снова натянул ботинки и прислонился лбом к прохладному стеклу.
«Почему я так волнуюсь? – подумал он. – Это срабатывало тысячу раз, значит, сработает и сегодня. Просто не может не сработать. Уже завтра я стану главой огромной страны, первым лицом государства. Первым из ста пятидесяти миллионов лиц. – Он устало улыбнулся своему отражению в темном стекле. – А вот что будет делать Семочкин со своими полутора миллиардами – это уже его проблемы. Впрочем, уверен, этот проныра и тут как-нибудь да выкрутится”.
В конце концов, разве Сем Оч Кин – не китайское имя?
