Далия Трускиновская - Кикимора (Пустоброд)
Домовые сжились с людьми, называют их хозяевами, блюдут их интересы. Кикиморы же, наоборот, вредят. Все они - старые девки, никому не нужные, и коли одной из десятка посчастливилось, набредя в лесу на холостого и не шибко умного лешего, стать лешачихой, то прочие девять, маясь своим девическим состоянием, копят злобу и пакостят, где только могут. Особенно от них достается молодым хозяйкам - раньше пряжу путали, ткацкий стан разлаживали, молоко заставляли киснуть буквально на глазах, а также метили домашний скот, выстригая шерсть на боках. Иная вредная кикимора могла и девичью косу серпом отхватить, за что изгонялась знающим человеком в лес, на сухую осину, там и висела лет по десять и более, до полного отощания, скуля и воя на ужас всему лесному населению.
Теперь, когда бабы не прядут, не ткут, коров не доят, скота не держат, кикиморы заскучали. Они, устроив себе жилище в печной трубе, хнычут там целыми ночами. Задобрить их сложно - им бы мужика справного, а где его взять? Домовые этих красавиц, понятное дело, гоняют, и даже успешно гоняют. Но попадется кикимора поумнее - может и домового из дому выжить вместе с хозяином...
А, главное, искать в их поступках хоть какую-то логику - безнадежное дело.
Вот поэтому ни Аникей Киприянович, ни Неонила Игнатьевна, ни невестина мать с невестой даже не задумались, какой прок кикиморе в этом отводе глаз. Шкодит - и точка.
И Неонила Игнатьевна даже вздохнула с облегчением - свахи-соперницы, узнав про вмешательство кикиморы, наверняка отнесутся к делу с пониманием и отменят битье об заклад. Даже с определенной бабьей радостью отменят все они обломали зубы об Трифона Орентьевича с его дедом, так что проказы кикиморы были бы неплохим наказанием для несговорчивого жениха! И даже слушок пустить можно - что жених-де уже кикиморой попорченный! Недоглядел деде - а они и того!
А вот Маланья Гавриловна, которую мать чуть ли не в охапке вытащила из заколдованного дома, призадумалась.
Она была девицей на выданье, а ничего домовихе так не хочется, как замуж. Опять же, девок у домовых мало, выбор женихов препорядочный, за кого попало девку не отдадут, и Малаша уже настроилась на лучшего в городе жениха.
Она еще не любила его - должна была полюбить при встрече. Однако уже видела в нем мужа. И то, что Трифон Орентьевич попал в беду, ее огорчило.
Пока сваха со Степанидой Ермиловной ахали, охали, причитали да клялись, что ноги их в этом доме больше не будет, а Аникей Киприянович благоразумно смылся, Малаша тихонько подошла к страннику. Тому, видать, было все равно, куда направить стопы, раз он без всякого движения стоял неподалеку от галдящих домових.
- А что, дедушка, - почтительно обратилась она, - кикимора только глаза домовым отводит, или чего похуже может натворить?
- Домовым? - уточнил унылый странник.
- Домовым.
- А не ведаю. Сейчас нам вот глаза отвела, а потом, может, дымоход заткнет, с нее станется.
Даже не задумавшись, откуда бы в доме с центральным отоплением взяться дымоходу, юная домовиха продолжала расспросы.
- Что же этот Мартын Фомич от кикиморы избавиться не может? Ведь к ним ни одна невеста не пойдет, коли там кикимора угнездилась.
- А кто его разберет...
- А ты не слыхал ли, дедушка, как ее извести? Может, наговор прочитать надо? Или можжевеловым дымом покурить?
- Почем я знаю!
Малаша задумалась.
- Послушай, дедушка! А какая она из себя? Большая, маленькая?
Странник поскреб в затылке.
- Разные, поди, бывают, - уклончиво отвечал он. - Я вот одну видывал так с тебя ростом, пожалуй, была. Такая неприбранная, простоволосая.
- С меня? - и тут Малашенька, невольно поправив на голове платочек, крепко задумалась.
О том, что все кикиморы - старые девки, она знала. Так не пакостит ли здешняя, чтобы хорошую невесту от Трифона Орентьевича отвадить да самой за него замуж пойти?
- А лицом какова?
- Уймись, девка. Я на ее рожу не смотрел, - уже не очень вежливо отвечал странник.
И Малаша поняла, что кикимора, возможно, даже попригляднее домовихи будет. А что старая девка - так это потому, что их много развелось.
О том, кто и для чего рожает кикимор в таком количестве, вмиг ставшая ревнивицей Малаша даже не задумалась.
Она вспомнила, как нахваливала жениха Неонила Игнатьевна, и увидела его перед собой как живого - красавчика писаного, собой крепенького и нравом приятного.
Такого жениха нельзя было уступать приблудной кикиморе! Он, бедненький, поди, и не понимает, кто вокруг него петли вьет! ..
То, что пришло Малаше на ум, было для домовихи отчаянной смелостью. Она вдруг решила отыскать жениха и открыть ему глаза на разлучницу. И пусть этот Трифон Орентьевич после попробует на ней не жениться!
Время было ночное, однако совсем немного оставалось до рассвета. Понимая, что мать вот-вот возьмет ее за руку и поведет из женихова дома прочь, Малаша бочком-бочком, да в щелку, да подвалом, да в неизвестно куда ведущую трубу - так и скрылась.
И не слышала, как сваха с матерью заголосили наперебой:
- Ахти мне! Кикимора невесту унесла! ..
* * *
Аникей Киприянович хотел немного отсидеться в подвале, а потом уж пробираться в тот дом, где имел местожительство на чердаке. Он порядком испугался кикимориных шкод и затаился тихо, как мышка. Так бы и сидел, думая о своем, но вдруг услышал легкие бабьи шаги.
Аникей Киприянович стал отступать, но шаги его преследовали и по межэтажным перекрытиям, и по вентиляционной шахте. Это оказалось настолько страшно, что он тихонечко заскулил. Злая и голодная кикимора шла по его следу - а ростом эти твари бывают даже с человека, так ему рассказывала давным-давно бабушка. Схрумкает - и не подавится!
Стоило заскулить - шаги стихли. Очевидно, кикимора сообразила, где прячется домовой, и изготовилась к прыжку.
- Ты меня не тронь! - негромко, но по возможности внушительно предупредил домовой. - Я вот наговор скажу - и тебя отсюда ветром вынесет!
Никакого наговора он, понятное дело, не знал.
- А ты не грозись, тетенька! - отвечал дрожащий девичий голосок. - Я тебе за жениха глазенки-то повыцарапаю! Ишь, ловкая нашлась - чужих женихов отбивать!
- Какая я тебе тетенька?!?
Тут воцарилось молчание. Оба собеседника боялись пошевелиться.
- Это ты, Аникей Киприянович, что ли? - первой догадалась Малаша.
- Маланья Гавриловна?
Они поспешили друг к дружке.
- Как же ты, Аникей Киприянович, не заметил, что к тебе в дом кикимора забралась? - укоризненно спросила Малаша. - Она, поди, на моего жениха глаз положила и всех, кто свататься затеет, будет пугать.
Тут только безместный домовой вспомнил, что корчил из себя одного из
