Анатолий Днепров - Мир, в котором я исчез (Сборник)
— Эй, Боб! Неужели эта крашеная стерва для тебя значит больше, чем твои друзья?
Они остановились как вкопанные. Затем Маргарэт твердым шагом вернулась к стойке. Налила себе джина с лимонным соком. Перед тем как выпить, повернулась ко мне и изо всех сил ударила меня по щеке. После этого выпила свой джин.
Я не заметил, как они с Бобом вышли из бара. Я совершенно ошалел, а Самуил Финн хохотал во всю глотку.
— Ну и баба!.. С этой и атомная война не страшна!
Пошатываясь, я плелся к себе домой. Навстречу мне выбежал Боб.
— Ты знаешь, эта машинка фирмы «Феано» просто чудо! — воскликнул он, хватая меня за руку.
— Убирайся ко всем чертям!
— Да ты только послушай Она нисколько не хуже «Эвенка».
— Боб! — грозно прорычал я. — Иди к своей накрашенной стерве!
Боб отшатнулся и как-то странно прижался к стене. Его губы задрожали, затем сомкнулись, и на пятнистом лице появилась глубокая складка, которую я раньше никогда не видел.
Он повернулся ко мне спиной и вбежал в свою комнату. Ну и пусть! Я поднялся на второй этаж, думая, что напрасно Боб обиделся. В голове гудели десять самолетных моторов, и я достал из шкафа виски и выпил еще. Потом заметил на столе конверт. Это оказалось письмо от моей матери. Она писала, что самое главное в жизни — это дружба. Если бы все люди на земле, независимо от того, где они живут и чем занимаются, дружили, то никаких войн никогда бы не было. Наверное, в этом была доля правды. Плохо, что я обидел Боба. Ну, ничего, это пройдет. Он так доволен, что ему дали для его математических вычислений портативную электронную машинку «Феано». Мне тоже кое-что дали — четыре конца проволоки, два красных и два синих, которые я должен был присоединить к импульсным счетчикам «Ракета» и «Пакет». Когда под скалой подорвут водородную бомбу, я буду сидеть в своей комнате и смотреть на счетчики, что они накрутят. Нужно знать уровень радиоактивности на поверхности земли после взрыва бомбы под скалой.
3
Джордж Крамм заведовал лабораторией фотоэлектроники. Это фотоэлементы, термисторы, сцинтилляторы и прочее. Измерение интенсивности вспышки, спектра излучения, интенсивности потока радиоактивных частиц — это все по его части. Он молча делал свое дело и не хвастал. А мы все хвастали. Все, кроме Боба. Он тоже работал молча.
Как-то в коридоре я встретил Крамма.
— Скоро скале конец.
— Жалко, — сказал он.
— Жалко, когда убивают человека. А тут, подумаешь, скала!
— Это единственная скала на сто миль вокруг.
— В мире сколько угодно других скал.
— Все равно. Наша скала делает ландшафт неповторимым.
С ума они все сошли, что ли? Перед испытанием бомбы вдруг всем стало жаль скалу!
Выйдя из дома, я направился к часовому у колючей изгороди. Он смотрел на небо и, не глядя на меня, сказал:
— Только что пролетел самолет. После него осталась дымная дорожка. И вот она уже исчезла. Чудно, правда?
Я ничего не увидел в голубом небе и стал смотреть на оранжевую скалу.
— Говорят, в понедельник это тоже исчезнет, — сказал часовой, кивая на скалу.
— Ну и что же?
— Все же мы порядочная дрянь. Портим природу.
Это был простой парень с карабином в руках. Пилотку он засунул за широкий брючный пояс. Из-под густых черных волос по загорелому лицу стекали капельки пота.
Я прошел к воротам.
— Стой! — крикнул он. — Нельзя!
— Это почему же?
— С сегодняшнего дня никому выходить за изгородь не разрешается.
— Почему?
— Там уже лежит она.
— Кто?
— Эйч-бомба.
По бетонированной дорожке прямо от скалы к нам неслась черная точка.
По мере приближения она принимала отчетливые очертания. Это была автоматическая тележка, управляемая по радио. При помощи ее механических рук наши военные инженеры делали под скалой то, что не успели сделать своими руками. Когда там, в пещере, уложили водородную бомбу, людей не стали допускать туда. Приборы и инструменты возила автоматическая тележка. Она подъехала к изгороди с каким-то грузом, закрытым брезентом.
— Что это она везет? — спросил я.
— Не нашего ума дело. Везет — и все тут.
Тележка промчалась мимо нас и, сделав по бетонной дорожке крутой поворот, поехала к парусиновому шатру.
— Дело дрянь, — сказал Крамм, подходя ко мне сзади.
— Почему ты так думаешь? — спросил я.
— Гоняют взад и вперед автоматическую тележку. Не успели все наладить. А правительство торопит покончить с испытаниями.
С легким жужжанием тележка снова подъехала к воротам и, на секунду замедлив скорость, вдруг взревела и помчалась обратно к скале.
— Быстро бегает, — заметил я.
— Странный твой друг, этот Боб, — сказал Крамм.
Я посмотрел на него непонимающе.
— Он, оказывается, никогда не видел термисторов. Пришел ко мне и взял один. Говорит, хочет испытать его на зуб. Как ты думаешь, зачем ему?
Я пожал плечами. Потеряв тележку из виду, предложил:
— Пошли в бар.
В баре сидели Маргарэт, полковник Джейкс и Финн.
— Привет, ребята! — сказал Самуил. — Почему у вас такой унылый вид?
— Жарко, — ответил Крамм.
— Мы боялись, что испытания не состоятся, — сказал Финн. — Слишком много пишут в газетах о контроле.
Джейкс скривился и махнул рукой.
— Чушь. На это никто не пойдет.
— А что, если народ потребует, чтобы все это прекратилось? — спросила Маргарэт.
Джейкс поднял на нее удивленные глаза.
— А что это за штука — народ?
— Ну, положим, все люди…
Полковник хихикнул.
— Люди — это мы. Ученые говорят, что подземный взрыв можно выдать за землетрясение.
— А сколько нам будут платить в те дни, когда мы будем изучать горячую зону? — спросил Финн.
Я и Крамм поморщились.
— Послушай, Самуил. Если бы тебе платили за убийство новорожденных, ты бы тоже интересовался ценой? — спросил я.
— Горячая работа есть горячая работа. При чем тут новорожденные?…
Я налил себе в стакан виски, половину наполовину. Этот Финн действовал мне на нервы. Когда я выпил, то сказал полковнику Джейксу:
— К таким серьезным делам всякую сволочь допускать нельзя.
— От вас я это уже слышал. Кого вы сейчас имеете в виду?
— Этого торгаша, — я кивнул на Самуила Финна.
Он вскочил со стула с искаженным от гнева лицом.
— Он жадный до денег. Дай такому в руки кнопку, заплати тысячу долларов и весь земной шар разлетится на куски. И что там только думают в отделе подбора специальных кадров?
Финн отскочил на два шага назад, разбежался и ударил меня кулаком в бок. Тогда я спрыгнул с высокого стула и, завернув его правую руку за спину, четыре раза ударил его по лицу. Он был изрядно пьян и после моих ударов не мог держаться на ногах.
