Николай Гуданец - Тройное навечное заклятие
- Вы очень любезны, - заметила старушка. - Этот грубиян полковник знал, кому доверить дипломатическую миссию. Но, увы, ничем не могу вам помочь.
Профессор внушительно, по-профессорски откашлялся.
- Видите ли, госпожа Гайнц... Ваше вмешательство прервало эксперимент в решающей стадии. Не буду распространяться о чрезвычайной важности наших изысканий, поскольку это военная тайна, но поверьте, они имеют огромную научную и прикладную ценность. А посему прошу вас, позвольте нам произвести еще хотя бы два опытных взрыва.
- Сожалею, но это невозможно.
- Хотя бы один. Один-единственный...
- Увы, профессор. В сердцах я наложила тройное навечное заклятие. Снять его не в силах ни я, ни кто-либо другой. Если бы двойное - тогда другое дело.
- Неужели ничего нельзя исправить?
Госпожа Гайнц покачала головой.
- Как бы вам подоступнее объяснить... Понимаете, профессор, такое заклятие имеет фундаментальную силу. Оно непреложно, ну, скажем, как второе начало термодинамики. Известно ли вам, что такое тюмризи?
- Как? Тюмризи? Никогда не слышал.
- Еще бы, - усмехнулась старушка. - Это детское кушанье, которым меня в свое время пичкали. Я прямо терпеть его не могла, вот и наложила тройное заклятие. Помню, мама даже отшлепала меня за проделку. А теперь никто не имеет ни малейшего понятия о тюмризи.
Мэллиг задумчиво откинулся на спинку кресла.
- Поразительно, - прошептал он. - Просто поразительно.
Старушка пристально взглянула на него поверх очков.
- Думаю, - сказала она, - вопрос исчерпан, как выражается ваш полковник.
- Да-да, то есть, нет, если позволите...
Госпожа Гайнц милостиво позволила.
- У меня к вам еще одна просьба, - заявил профессор. - Ваш дар открывает совершенно небывалые перспективы в военном деле. И если бы вы дали согласие сотрудничать с нами...
- Об этом не может быть и речи, - с живостью перебила его старушка. Я не делюсь профессиональными секретами и не торгую ими.
- Умоляю, не спешите с отказом. Мы ведь не посягаем на тайны вашего ремесла. Нам достаточно одного-единственного заклятия для взрывчатки противника. Это неизмеримо укрепит мощь нашей державы. Ведь вы патриотка, не правда ли?
- Да, я патриотка, но не идиотка, - фыркнула госпожа Гайнц. - И поэтому я применила вариант заклятия, которое имеет силу повсюду, в любой точке планеты.
- Ах, так... - выдавил Мэллиг.
- Неужели вы полагали, что я ограничилась вашей лабораторией? Мало ли откуда вы можете привезти новые бомбы. Нет, сударь, больше во всем мире никогда и ничто не взорвется.
- Н-неужели? И ядерные боеприпасы - тоже?
- Признаться, я не усматриваю разницы между ними и обычными. Разве они взрываются беззвучно?
У профессора голова пошла кругом. Все бомбы, снаряды, гранаты, мины, патроны, сколько их есть на свете, все, что сеяло смерть, разрушение и ужас, отныне обратилось в бесполезный хлам и навечно канет в безвестность, подобно детскому кушанью под названием "тюмризи". И сделала это щуплая старушка в очках, с вязанием на коленях. Невероятно.
Собравшись с мыслями, Мэллиг встал.
- Госпожа Гайнц, - торжественно произнес он. - Как ученый я могу считать себя покойником. Мои знания и опыт отныне никому не нужны. Но как человек я считаю, что вы поступили совершенно правильно, избавив мир от оружия и войн. Не будет преувеличением сказать, что человечество в неоплатном долгу перед вами. Всего вам доброго.
- До свидания, - отозвалась госпожа Гайнц, опять принимаясь за вязание.
Профессор поклонился и зашагал прочь. Однако у калитки он вдруг остановился, постоял минутку в раздумье, затем вернулся на веранду.
- Госпожа Гайнц, позвольте еще один вопрос.
- Извольте.
- Я хотел бы узнать, почему этот величайший акт гуманности вы совершили только теперь. Почему не раньше?
Мелькание спиц в морщинистых пальцах прекратилось. Старушка вздохнула.
- Ах, профессор, - сказала она. - Откуда мне было знать, что эти гадкие бомбы так сильно грохочут?
