Фриц Лейбер - Наследство
Через некоторое время в голове прояснилось, и сердце стало биться спокойнее. Я подавил в себе необъяснимый ужас, но чувствовал, что он может вернуться в любую минуту. Я лег в кровать и попытался заснуть. На этот раз видение стало более отчетливым.
Я стоял на пересечении двух улиц. По правую сторону от меня маячили темные высокие здания со множеством окон. По левую — текла широкая уродливая река. На ее маслянистой, медленно движущейся поверхности тускло отражались уличные фонари противоположного берега. Я смутно различал очертания пришвартованной баржи. Одна из улиц шла вдоль реки и ныряла впереди под мост. Другая отходила под прямым углом. Тротуар был замусорен обрывками газет, перелетавших с места на место и кружившихся по ветру. Я не мог слышать их шуршания и ощущать запаха химикалиев, который, как я знал, должен был подниматься от реки. По боковой улице по направлению ко мне шел пожилой невысокий человек. Я чувствовал, что должен крикнуть, предупредить его об опасности, но у меня не было сил. Он неуверенно озирался вокруг, как бы высматривая направление, отодвигал рваные газеты со своего пути тростью с серебряным набалдашником. В руке у него был «дипломат». Когда он достиг перекрестка, перед ним внезапно возникла темная фигура. Первый испуг пожилого человека сменился вздохом облегчения. Он, казалось, что-то выспрашивал, а темная фигура отвечала.
Потом темная фигура указала вдоль улицы, шедшей под мост. Человек с тростью улыбнулся и кивнул. Ужас и отчаяние держали меня, словно в тисках. Я не мог ни заговорить, ни подойти ближе.
А две фигуры двинулись вдоль реки и растворились в темноте под мостом.
Прошло довольно много времени. Потом темная фигура вынырнула из-под моста. Казалось, она увидела меня и двинулась навстречу. Я сделал отчаянную попытку освободиться от державшей меня силы и, как пуля, выпущенная из ружья, понесся вверх с фантастической скоростью. Через мгновение я был уже высоко над городом. Река казалась свинцовой прожилкой между кварталами. Вдалеке различались крошечные трубы, выбрасывающие язычки пламени, — заводы, работающие в ночную смену. Чувство ужасного одиночества завладело мной. Я уже позабыл сцену, виденную на берегу реки. Единственным желанием было улететь от безграничной пустоты, в которой я был подвешен. Улететь и спрятаться в каком-нибудь убежище.
С этого момента мой сон стал одновременно более и менее реальным. Менее — из-за невероятных кульбитов, которые я проделывал, летя через пустоту; более — потому что я знал, где нахожусь, и хотел вернуться назад в комнату дяди, в которой лежало мое сонное тело.
Я камнем полетел вниз и заскользил над крышами домов. Я видел покрытые сажей трубы, вентиляционные патрубки странной формы, ржавые, с дождевыми потеками, листы железа. Я беспрепятственно пролетал через офисы и фабрики, а в следующее мгновение уже обгонял трамвай. Наконец, скорость моего полета начала уменьшаться, и я повернул в сторону. Впереди показалась темная стена, потом она поглотила меня, и я очутился в комнате дяди.
Самая ужасная фаза кошмара часто начинается тогда, когда спящий обнаруживает себя в той самой комнате, в которой спит. Он узнает все предметы, но видит, что они слегка искажены. Отвратительные твари грозят ему из темных углов. При пробуждении комната из его сна накладывается на реальную комнату. Именно так случилось и со мной, только сон не хотел заканчиваться. Я, казалось, парил под потолком и смотрел вниз. Большинство предметов выглядели так же, как и перед сном. Стол, буфет, комод, кресло. Но обе двери — в кладовку и в коридор — были приоткрыты. Я видел смятые простыни, подушку, откинутые одеяла. Однако моего тела в кровати не было.
Я понимал, что случилось нечто страшное. Я должен был найти самого себя. Паря под потолком, я внезапно ощутил, что меня что-то притягивает, как магнитное поле кусок железа. Я инстинктивно расслабился, давая волю этой неведомой силе, и сразу же был унесен через стены в ночное небо.
Я снова летел над темным городом, и в моем мозгу кружились мысли. Постепенно скорость моего полета уменьшилась, но одновременно усилился страх.
Я заметил грязную табличку и прочитал: «2318, Робей Стрит».
Это был ветхий домик, но выглядел он несколько опрятнее, чем соседние. Я завернул за угол. С задней стороны домика в окне горел свет. Открылась дверь, и на пороге появилась маленькая девочка с небольшим жестяным ведерком в руке. Она была одета в короткое платьице, открывавшее худенькие ножки. Волосы девочки были прямые и имели желтоватый оттенок. Она на минуту обернулась, стоя в дверях, и я услышал, как хриплый женский голос проговорил:
— Иди-ка поскорее. Ведь папа любит горячую пищу. По пути нигде не останавливайся и постарайся, чтобы тебя никто не видел.
Девочка кротко кивнула и пошла по тропинке; Вдруг я заметил фигуру, скрывавшуюся в тени. Сначала виднелся только темный профиль. Чтобы разглядеть его, я подошел ближе и увидел… свое собственное лицо.
Это было ужасно. Безвольный рот корчился в свирепом оскале. Ноздри раздувались. Глаза вылезли из орбит так, что вокруг зрачков показались белки. Скорее звериная морда, чем человеческое лицо.
Маленькая девочка подходила все ближе. В последнем отчаянном усилии я бросился на искаженное лицо, в котором узнал свое собственное. Боль и ужас поразили меня. Вдруг я понял, что смотрю на девочку, а она смотрит на меня.
— Ой, вы напугали меня! — сказала девочка. — Я сначала вас не разглядела.
Я знал, что уже не сплю. Узкая одежда жала в плечах и в поясе, пуговицы на рукавах давили на запястья. Я опустил глаза и посмотрел на резиновую дубинку, которую держал в руке. Подняв руку, пощупал жесткий козырек фуражки на голове, потом оглядел себя и, несмотря на темноту, понял, что одет в темно-голубую полицейскую форму.
— Все в порядке, крошка, — сказал я. — Прости, что напугал тебя. Где работает твой отец? Я прослежу, чтобы с тобой ничего не случилось по дороге, а потом провожу домой.
Так я и сделал.
В течение нескольких последующих часов я чувствовал себя полностью опустошенным. Осторожно расспросив девочку, я выяснил, как добраться до дома моего дяди. Вернувшись домой, снял с себя форму и повесил ее в кладовку.
На следующее утро я пошел в полицию. Я не стал рассказывать ни о снах, ни о жутком приключении, только сообщил, что странный набор предметов в нижнем ящике комода в сочетании с фактами, изложенными в газетных вырезках, пробудили во мне весьма страшные подозрения. Мое сообщение было встречено с очевидным скептицизмом, но проведенное формальное расследование выявило потрясающие факты. Предметы, находящиеся в нижнем ящике комода моего дяди, были опознаны как исчезнувшие во время убийства и принадлежащие жертвам «Убийцы-Призрака». Например, трость и «дипломат» нес пожилой человек, найденный впоследствии мертвым под мостом; игрушечная лошадка принадлежала мальчику, убитому в пустом дворе, а черепаховая расческа — женщине с проломленной головой, чье тело было найдено в одном из жилых районов города; зеленая лента исчезла с другой проломленной головы. Пристальное изучение графика патрулирования моего дяди окончательно доказало, что почти в каждом случае он нес службу недалеко от места убийства.
