Наталья Дмитриева - Зов
Покончив с проверкой, девушка вытянулась в стабилизационном кресле. Отсчет заканчивался. Потом свет потух и через секунду вновь зажегся. Гравитация исчезла, и Аглая почувствовала, как натянулись ремни, удерживая потерявшее вес тело. Она закрыла глаза, пережидая приступ головокружения. Ничто не изменилось вокруг, и все же мир, лишенный устойчивости, казался вывернутым наизнанку.
Тревожно зажужжал зуммер.
— Сбой системы жизнеобеспечения, — прошипело в наушниках. — Внимание, проверка. Оператор, пожалуйста, пройдите в тон-камеру.
Мысли Аглаи взметнулись испуганными мальками. Она отсоединила крепления и, отталкиваясь от стен, поплыла по залитому синевой переходу. Шлюз беззвучно пополз вверх, обнажая темное холодное нутро тон-камеры. В темноте с трудом угадывались очертания кресла и лежащего в нем человека. Датчики не горели, силовой экран был почти черный. Протянув руку, Аглая нащупала рычаг аварийного освещения и дернула его вверх. Узкая красная полоса прорезалась над экраном и осветила безвольно распростертое тело. На неподвижном лице черные росчерки отмечали место глаз, еще два тянулись от ноздрей к подбородку.
— Сол, — позвала Аглая, подплывая к креслу.
«Он не надел скафандр. Он не услышит».
Разомкнув зажимы, она поспешно стащила с головы шлем.
— Сол! — настойчиво повторила она, нащупывая датчики затянутой в толстую перчатку, неуклюжей рукой.
Ее голос сорвал туго натянутую тишину.
Подсвеченные красным пузыри резонаторов надулись и опали, словно налитые кровью сердца. Силовой экран распустил по стенам гроздья колючих разрядов, воздух перед ним уплотнился и пошел зеркальными разводами.
— Сол! — крикнула Аглая, пытаясь стащить его с кресла.
Между блестящих клякс, словно нарыв, проклюнулось нечто белесо-розовое и стало быстро разрастаться. Заслонив собой весь экран, оно сделалось багрово-черным, вздулось и лопнуло, извергнув фонтан стеклянистой пыли. Блестящее облако рассеялось по камере, подплыло к креслу и окутало Сола инистым покровом. За мгновение до этого Аглая, оттолкнувшись, что было сил устремилась к шлюзу.
Все кружилось у нее перед глазами. Пространство загустело и налилось невыносимой тяжестью. Аглае чудилось, что она ползет по голому черному дну океана под километровой толщей воды. Она почти достигла шлюза, когда искристое облако настигло ее и поглотило.
* * *Очнувшись, Аглая не почувствовала своего тела. Ее глаза были открыты — или ей так казалось — но она ничего не видела. Вокруг была кромешная тьма, мертвенный холод и пустота.
Она хотела крикнуть, но не могла сделать и вдоха. Горло перемкнуло, на груди лежала свинцовая плита. Она ничего не слышала, даже стука собственного сердца. От дикого животного страха ее повело, и Аглае стало казаться, что если она сейчас, сию же минуту не сделает что-нибудь, то непременно сойдет с ума.
— Эй… — Откуда взялся этот звук? Возник ниоткуда или она выдавила его через сведенное судорогой горло? — Кто-нибудь…
— Аглая?
Чуть слышный шепот всколыхнул темноту.
— Сол! — От облегчения у нее вновь закружилась голова. — Я не могу пошевелиться!
Он молчал.
— Сол? — испуганно спросила Аглая. — Ты не ранен?
— Нет.
— Я не могу понять, что случилось. Система отказала, экран взорвался… Что произошло? Авария?
— Тише… — Его голос, как теплое облачко, коснулся ее лица и осел на нем росой. — Все в порядке. Все хорошо.
— Сол, я не понимаю… — Аглае хотелось плакать.
— Не надо. — Он как будто был в ее мыслях. — Все хорошо.
Но Аглая замотала головой, повторяя:
— Нет, нет… нет… не хорошо…
— Пожалуйста, — произнес он умоляюще, — не надо бояться.
— Почему так темно? — в тоске спросила она. — Почему так тихо?
— Аглая, послушай…
— Датчики отказали. Я ничего не чувствую.
— Это пройдет…
— Где все, где капитан? Ребята? Они живы? Что с кораблем?
— Корабля нет. Команды тоже — они все остались там.
— Где? — изо всех сил выкрикнула она. — Где мы?
— Тише, — на мгновение голос Сола заледенел. — Не надо шуметь. Пожалуйста…
Догадка ледяной спицей пронзила ее мозг.
— Не было никакой сверхновой. Ты… ты все подстроил… они изменили курс… Что ты наделал?
— То, что и должен был. Ведь мы шли на зов. Не моя вина, что другие не поняли…
— Чего, чего не поняли?
— Что нас звало. Аглая, это не люди… и не иные существа. Это Вселенная. Она ждет всех, зовет каждого — надо лишь услышать. Она сама откроет дверь — надо лишь войти.
— Но я… — голос Аглаи слабел. — Почему я? Я ведь ничего не слышала…
— Прости, — виноватый шепот просыпался, точно сухой песок. — Я тоже боялся. Я не смог сделать этого один. Но теперь не страшно, поверь, я знаю, все будет хорошо…
Аглая застонала. Ее мысли путались. Страх, горечь, отчаяние, надежда — все смешалось в липкий неподъемный ком, который грозил ее задушить. Она заплакала без слез.
— Нет, невозможно… Неужели нельзя все вернуть?
— Аглая, Аглая, если бы ты не желала этого, ты бы осталась на Земле.
— Но я боюсь, я не сумею…
— Не бойся… — Теплый крошечный светлячок коснулся того, что недавно было ее рукой. — Просто слушай.
