Николай Орехов - Верол Каторо
— Так вы, говорите, тоже редактор? И тоже, конечно, «горите»? переспросил он Бучкова. Тот коротко кивнул.
— Да-да, — тоже кивнул Владимир Николаевич. — Ну что ж! Я принимаю ваше предложение… э… коллега!
— Спасибо, коллега, — отозвался Бучков и наклонил голову. — Итак, я даю вам десять рассказов…
— Двадцать, — быстро сказал Владимир Николаевич. — Вдруг что-либо не пойдет?
— Хорошо, — пожал плечами Бучков. — Хотя, я думаю, пойдет все — и у вас и у нас!
— Может быть, может быть… — задумчиво отозвался Владимир Николаевич, отсчитывая двадцать рукописей из стопки «Макулатура». Вот, пожалуйста, ровно два десятка, прошу!
— Благодарю! — ответил Бучков и сунул пачку рукописей в «кейс». Переводчик я вам оставлю, но вы его не афишируйте особенно, сами понимаете…
— Непременно, непременно! — энергично закивал Владимир Николаевич. — У нас сигареты воруют, шариковые ручки, а тут такой прибор! Импортный… Только в сейф!
— Разумно, — одобрил пришелец и поднялся со стула. — Ну что, коллега, давайте прощаться! А через годик, когда рассказы кончатся, я вас снова навещу. Договорились?
— Конечно! Я буду вас ждать, — ответил Владимир. Николаевич, пожимая руку гостя. — В любое время, всегда рад!
— Спасибо! — коротко улыбнулся Бучков и взялся за ручку двери. Всего хорошего, Владимир Николаевич! — произнес он и вышел из комнаты.
Владимир Николаевич выскользнул вслед за ним ровно через секунду, но коридор был уже пуст.
— Похоже, и в самом деле пришелец… — вслух подумал Владимир Николаевич. — Бимборианин… или бимборианец? Короче, Водолей… довольно засмеялся он.
Вернувшись, Владимир Николаевич наугад достал из стопки рассказ, сложил его как положено, сунул в машинку и нажал на кнопки согласно инструкции. Как и в первый раз, аппарат зашипел, втянул в себя листки и тут же выплюнул их с другой стороны. Владимир Николаевич благоговейно поднес листок к глазам и прочитал первую строку:
«Звездолет величественно удалялся. В алом пламени дюз таял медленный космос…»
