Ричард Матесон - Дом неземных достоинств
Она повернулась ко мне лицом.
— Гвоздь должен входить под углом, а не прямо. Ну, теперь ты понял?
Она взяла меня за руку.
Дворник улыбнулся.
— Всего хорошего, — неловко произнес я.
Я ощущал, как он глядит нам вслед, пока мы шли обратно к лифту.
Когда дверцы захлопнулись, Рут порывисто обернулась.
— Ты что, совсем? — бушевала она, — Ты что, собирался заложить ему нас?
— Дорогая. Что ты?.. — Я был ошарашен.
— Да ничего, — сказала она, — Там внизу машины. Громадные механизмы. Я их видела. И он о них знает.
— Детка, — сказал я. — Почему бы не…
— Посмотри на меня, — приказала она поспешно.
Я посмотрел. Внимательно.
— Ты считаешь, что я сошла с ума? — спросила она. — Ну давай. Отвечай, не колеблясь.
Я вздохнул.
— Мне кажется, это все твое воображение, — сказал я. — Ты все время читаешь эти…
— Тьфу! — буркнула она. Она была полна возмущения. — Ты, ты просто…
— Несносный тип, — завершил я.
— Я тебе покажу эти штуки, — пообещала она. — Мы спустимся туда сегодня ночью, когда дворник будет спать. Если он вообще когда-либо спит.
Вот тут я забеспокоился.
— Милая, прекрати, — сказал я. — Ты и меня выводишь из равновесия.
— Прекрасно, — сказал она. — Прекрасно. Я-то думала, что для этого потребуется ураган.
Весь день я просидел, глядя на пишущую машинку, и ничего не лезло в голову.
Кроме беспокойства.
Я так и не понял. Говорила ли она серьезно? Ладно, думал я, я поверю в это. Она увидела в стене открытую дверь. Случайно. Это очевидно. Если под многоквартирным домом действительно стоят какие-то огромные механизмы, как она уверяет, значит, тот, кто построил дом, совершенно точно не хочет, чтобы кто-нибудь о них узнал.
Седьмая Ист-стрит. Многоквартирный дом. И под ним громадные машины.
Неужели?
— У дворника три глаза!
Она вся дрожала. Лицо у нее побелело. Она смотрела на меня, словно ребенок, который прочитал первый в своей жизни рассказ ужасов.
— Милая, — начал я.
Я заключил ее в объятия. Она была напугана до смерти. Я и сам ощутил нечто похожее на испуг. И вовсе не потому, что у дворника имеется лишний глаз.
Сначала я ничего не говорил. Что тут скажешь, когда жена прибегает к тебе и сообщает такое?
Она еще долго дрожала. Потом она заговорила, тихим голосом, испуганным голосом.
— Я знаю, — сказала она. — Ты мне не поверишь.
Я глотнул.
— Детка, — произнес я беспомощно.
— Мы пойдем вниз сегодня ночью, — сказала она. — Теперь это важно. Там происходит что-то серьезное.
— Мне кажется, нам не стоит… — начал я.
— Я все равно туда пойду, — сказала она. Теперь ее голос звучал хлестко, балансируя на грани истерики. — Я тебе говорила, что там механизмы. Черт побери, там действительно какие-то машины!
Она снова принялась плакать, ее била сильная дрожь. Я уложил ее голову себе на плечо и стал гладить по волосам.
— Ладно, детка, — приговаривал я. — Ладно.
Она пыталась рассказать что-то сквозь слезы. Но у нее не получилось. Позже, когда она успокоилась, я выслушал ее. Мне не хотелось ее расстраивать. Я решил, что самым безопасным будет дать ей выговориться.
— Я шла по коридору первого этажа, — сказала она. — Я подумала, может быть, после обеда принесут какую-нибудь почту. Ты ведь знаешь, что иногда почтальон…
Она замолчала.
— Это неважно. Важно то, что случилось, когда я проходила мимо дворника.
— Что же? — спросил я, заведомо испуганный тем, что последует дальше.
— Он улыбнулся, — сказал она. — Ты знаешь, как он улыбается. Приторно и зловеще.
Я пропустил это мимо ушей. Не стал спорить по этому поводу. Я по-прежнему считал, что дворник совершенно безобидный парень, который имел несчастье родиться с лицом прямо как от Чарльза Аддамса[3].
— И что дальше? — спросил я. — Что произошло?
— Я прошла мимо него. Я чувствовала, что меня уже трясет. Потому что он смотрел на меня так, словно знал обо мне что-то такое, чего не знаю даже я сама. Мне все равно, веришь ты или нет, но именно это я и ощутила. А потом…
Она передернулась. Я взял ее за руку.
— А потом?.. — переспросил я.
— Я ощутила, что он на меня смотрит.
Я тоже ощутил это, когда мы спускались с ней в подвал. Я понял, что она имеет в виду. Ты просто чувствовал, что этот парень на тебя смотрит.
— Ладно, — сказал я, — Я все понял.
— Этого ты не поймешь, — мрачно заверила она.
Она секунду посидела неподвижно, затем произнесла:
— Когда я обернулась, то увидела, как он удаляется от меня.
Мне передался ее страх.
— Я не… — начал я слабо.
— Голова у него была обращена в другую сторону, но он все равно смотрел на меня!
Я сглотнул комок в горле. Я сидел, окаменев, поглаживая ее по руке и не сознавая того.
— Как это так, милая? — услышал я собственный вопрос.
— У него глаз на затылке.
— Детка… — произнес я.
Я посмотрел на нее — да-да, вынужден признать — в испуге. Такой полет фантазии кого угодно приведет в смятение.
Она закрыла глаза. Вырвала у меня свою ладонь и сцепила руки. Поджала губы. Я увидел, как из-под ее левого века выкатилась слезинка и побежала по щеке. Она совсем побелела.
— Я видела его, — произнесла она тихо. — Господи, помоги, я видела этот глаз.
Не знаю, почему я продолжал расспрашивать ее. Из мазохизма, наверное. На самом деле мне хотелось позабыть обо всем этом, сделать вид, что ничего не было.
— Но почему же мы никогда не видели его раньше, Рут? — спросил я. — Мы же видели его затылок много раз.
— Неужели? — сказала она. — Когда это?
— Милая моя, кто-нибудь должен был видеть. Ты же не считаешь, что никто и никогда не шел вслед за ним?
— У него волосы разошлись в стороны, Рик, — сказала она, — и, прежде чем я убежала, я увидела, как волосы сошлись снова, закрыв глаз так, что его стало не видно.
Я сидел молча. «Что тут скажешь?» — думал я. Что вообще можно сказать жене, когда она приходит к тебе и сообщает такое? Ты спятила? Ты сошла с ума? Или же доброе старое: ты слишком много работаешь? Вот только она не слишком много работала.
Хотя, может быть, и работала. Своим воображением.
— Так ты пойдешь со мной сегодня ночью? — спросила она.
— Хорошо, — сказал я ровно. — Хорошо, дорогая. А теперь пойди и приляг.
— Со мной все в порядке.
— Дорогая, иди и приляг, — повторил я твердо. — Я пойду с тобой сегодня ночью. Но сейчас я хочу, чтобы ты отдохнула.
Она поднялась. Пошла в спальню, и я услышал, как скрипнули пружины кровати, когда она села, потом подтянула ноги и легла на подушку.
