Юрий Нестеренко - Ребенок Дороти Стивенс
-- Надеюсь, когда ее оттуда выпустят, я уже смогу о ней заботиться. Я ведь знаю тебя, Дон, ты не справишься с грудным младенцем...
-- Мистер Стивенс! -- Брайан открыл дверь. -- Вам пора. Дороти, мне жаль прерывать ваше свидание, но вы же хотите поскорее поправиться?
-- Ну, не скучай, -- улыбнулся Дон. -- Скоро снова увидимся. Я люблю тебя.
-- Я люблю тебя, Дон.
Доктор деловитым взглядом окинул показания приборов, кивнул пациентке и вышел вслед за Стивенсом.
-- Вы должны понимать, что у нее все еще не хватает почти половины мозга, -- пояснял он, идя рядом с Доном по коридору. -- Пока что восстановились лишь некоторые критические участки. А весь процесс, по нашим расчетам, займет как минимум год-полтора. Он бы занял и больше, но нам удалось разработать безопасную методику, позволяющую ускорить рост тканей.
-- Как по-вашему, сама Дороти чувствует, что с ней что-то не так?
-- Нет, -- уверенно заявил Брайан. -- Ну то есть, конечно, она может обнаружить у себя определенные провалы в памяти, но, скорее всего, сочтет это логичным последствием тяжелой аварии. Вообще в ближайшие месяцы ваша жена будет весьма логична и несклонна ко всякого рода фантазиям. Ведь у нее поражено в основном правое полушарие, отвечающее за образное мышление и тому подобные вещи. Ну а потом равновесие постепенно восстановится. Вы сможете заметить это со стороны, но сама она, скорее всего, не заметит. Новые клетки ее мозга -- это tabula rasa, чистая доска; однако, поскольку эти клетки находятся в контакте с остальными, они будут набираться информации от прежнего мозга Дороти, незаметно для нее самой...
Прошло еще почти пять месяцев, прежде чем Дороти наконец покинула клинику Института биотехнологии. Она должна была являться на обследования сначала через каждые две недели, потом раз в месяц и в последние полгода полуторогодичного срока -- раз в два месяца. "Но если возникнут хоть какие-то тревожные симптомы -- сразу звоните, -- напутствовал Брайан Дона. -- И помните -- Дороти все еще противопоказаны нагрузки, физические и психические. "
Стивенсы вышли из лифта и подошли к двери квартиры. Дон специально замешкался в поисках ключей, и Дороти достала свои. С улыбкой Дон наблюдал, как она не глядя, отработанным до автоматизма движением вставила ключ в замок. Выходит, и с этой частью ее памяти все было в порядке.
-- Дом, милый дом, -- произнесла она сакраментальную фразу, останавливаясь на пороге гостиной и заново обводя взглядом комнату, где не была так долго. Затем не спеша прошла мимо спальни и вошла в детскую.
Здесь было голо и пусто. Не осталось ни кроватки, ни книжек с яркими картинками и игрушек, которые Дороти накупила заранее. Даже обои с диснеевскими утятами Дон переклеил, заменив их обычными голубоватыми в цветочек.
-- А где все? -- Дороти обернулась к мужу. -- Игрушки, книжки... Ты куда-то убрал?
-- Я... видишь ли, я все это выкинул. Зачем лишний раз... вспоминать... Пойдем лучше на кухню, я приготовил для тебя роскошный торт! Как раз такой, как ты любишь.
Дороти, конечно, давно уже знала, что Кэти погибла. Когда Дон и доктор Брайан сказали ей об этом, они опасались бурной реакции, но она отнеслась к услышанному достаточно спокойно, сказав, что давно уже догадалась. Доктор Брайан мысленно вознес хвалу ее логичному левому полушарию. Наверное, недоразвитое состояние правого полушария помогло ей спокойно перенести и другую новость, сообщенную несколько позже -- о том, что у нее больше не будет детей. Как объяснил потом Брайан Дону, дело не в том, что правое полушарие отвечает за эмоции -- такое мнение не более чем распространенный предрассудок, порождающая эмоции лимбическая система охватывает оба полушария. Просто без правого полушария человек начинает мыслить слишком формально и абстрактно, не примеряя мыслительные конструкции на себя, не соотнося с практическим опытом и вообще своими представлениями о реальности. Если, к примеру, поставить перед таким человеком задачу, корректную с точки зрения математической логики, но абсурдную с точки зрения житейского здравого смысла, он решит ее и не заметит абсурда. Дона несколько обеспокоили эти пояснения, но доктор Брайан заверил его, что это состояние не опасно для психики Дороти -- тем более что частично правое полушарие у нее уже функционирует, и с каждым днем будет функционировать все лучше.
-- Мог бы и меня спросить, -- с неудовольствием заметила Дороти. -Теперь придется снова все покупать.
-- Дороти...
-- Ладно, пойдем посмотрим, как ты тут без меня хозяйничал.
Уже позже, когда они сидели на кухне и уплетали торт, Дон подумал, что в ее словах нет ничего странного. "Наверное, она хочет взять приемного ребенка", -- подумал он. Эта мысль и самому ему уже приходила в голову, но он отложил ее до тех времен, пока Дороти окончательно не поправится.
Спать в тот день легли раздельно -- Дороти на их кровати в спальне, Дон на кушетке. Он помнил слова доктора о недопустимости любых нагрузок, и вообще Дороти казалась ему сейчас чем-то вроде хрупкого цветка, который легко сломать неосторожным прикосновением. В свою очередь, и сама она восприняла его уход на кушетку, как должное. Дон подумал, не может ли следствием травмы и операции быть фригидность, и эта мысль не слишком ему понравилась.
Несколько дней спустя, придя с работы, Дон убедился, что его жена и впрямь снова накупила разных детских вещиц. Он не придал этому особого значения, тем паче что Дороти, по всей видимости, пребывала в прекрасном расположении духа и вовсе не выглядела чемто угнетенной или озабоченной. Позже, однако, игрушки, изначально сложенные в детской, стали попадаться ему в разных местах квартиры, а однажды, плюхнувшись после тяжелого и неприятного рабочего дня в кресло перед телевизором, Дон, поморщившись с неудовольствием, выудил пластикового Микки-Мауса прямо из-под себя. Он уже собирался пойти на кухню и сообщить хлопотавшей там Дороти, что она уже всетаки не в том возрасте, чтобы раскидывать игрушки по всему дому, как вдруг взгляд его упал на ухо мышонка.
Оно было обгрызено. Сомнений быть не могло -- это не был заводской брак или случайное повреждение; ухо долго и настойчиво грызли человеческими зубами.
-- Дороти, -- Дон появился в проеме кухонной двери, держа мышонка за спиной, -- с тобой все в порядке?
-- Конечно, -- она обернулась к нему, весело улыбаясь. -- А почему ты спрашиваешь?
-- Ну... -- он попытался обратить дело в шутку, -- может, тебе в организме пластика не хватает?
Она взяла Микки и повертела в руках.
-- Да, -- сказала она задумчиво, -- вот что значит дурная наследственность. Я в детстве часто грызла карандаши или ручки. Отучилась только годам к восемнадцати.
