Чеслав Хрущевский - Барабара
А что я мог сделать, господин? С одной стороны, солдаты, с другой негр, который мог убить одним ударом кулака. Нома вышла из шалаша. Потом я услышал голос лейтенанта Мариса:
- Как сквозь землю провалился! Опять исчез!
- Кто, господин?
- Черный. Опасный бандит. Ты его не видела, Нома?
- Нет!
- Чьи это ноги?
- Моего мужа, господин. У него проказа. Умирает.
Что было потом? Собаки увели отряд в другую сторону. Чудеса, да и только!
- Странно, - говорю я жене. - След-то вел прямо в шалаш.
- Он обманул собак, - говорит Нома. - Этот человек - Великий Чародей. Он, - говорит, - мой сон. Я, - говорит, - столько ночей видела во сне, как Великий Черный пришел к нам в шалаш.
- Офицер, - говорю, - кричал, что это бандит.
- Офицер врал.
- Пусть твой негр сам скажет, что офицер врал. Почему, - говорю, - он не отвечает?
- Может, не знает нашего языка. Ты понимаешь, о чем мы говорим?
А негр, господин, улыбается, но молчит.
- У него губы потрескались от жары, - говорит моя жена. - Дай ему воды, Барути.
Большой негр выпил воды. Тогда Нома говорит:
- Он голоден.
- Мы и сами, - говорю, - со вчерашнего дня ничего не ели.
- Он сделает так, что мы будем сыты и богаты.
Я, господин, не мог поверить. Я никогда в жизни не видел чародеев. Почему немой гигант бежал от солдат? Ведь он мог их заворожить, мог просто исчезнуть. А он почему-то взял да и спрятался в шалаше. Чего ради? Ему нужна была наша помощь. Я подумал, что неплохо бы выяснить, на что он способен. Мы спасли ему жизнь, и теперь он должен выполнить любое наше желание.
- А недурно бы съесть кусочек жирной баранины, - говорю я Номе.
Она прикинулась, будто не слышит.
- Перевезешь его через Горячую реку, - говорит. - Солдаты могут вернуться с минуты на минуту.
- Я плохо себя чувствую, - говорю. - Очень плохо. Мне и весел-то не удержать.
Честно говоря, господин, я чувствовал себя совсем неплохо, и Нома прекрасно знала об этом.
Она умная женщина, господин. Нома решила любой ценой спасти великана и сказала мне, что, если я не хочу помочь ей, она сама перевезет его через Горячую реку. Они дождались, когда луна спряталась за тучу, и вышли из шалаша. Прошел час, может, полтора или два. У меня нет часов. У меня никогда не было часов... Наконец Нома вернулась.
- Что с черным? - спрашиваю.
- Солдаты забрали лодку, - отвечает, - и мы перебрались через реку вплавь. Я чуть было ни утонула, но он вовремя заметил, что я слабею. Он сильный, как лев. Да что там лев! Он сильнее льва! Держал меня за руки, а сам плыл на спине. Выбрались на другой берег. Я проводила его до негритянского поселка. Там нас приняли как родных. По ту сторону реки живут добрые люди.
- Может, и добрые, - говорю. - Ну, продолжай.
- Я сказала им, что Великий убежал от солдат, что за ним гнались собаки, но перед нашим шалашом они потеряли след... Потом негры дали нам два кокосовых ореха. Пришла сестра вождя племени, у которой луна мозги в голове перевернула.
- Мафута?
- Да, Мафута. Пришла и говорит: "Она жирненькая, как поросенок, моя луна. Поэтому я ем ее по кусочкам. Смотрите, вчера отгрызла четверть, сегодня четверть. Осталась половина. Завтра съем остальное. Мафута любит есть луну. Хорошая, жирная луна". А сама хихикает.
Вождь крикнул, чтобы она замолчала, а я попросила Великого: "Мафута больна. Дотронься пальцем до ее головы, и она выздоровеет".
Я дважды повторила свою просьбу, и тогда он дотронулся пальцем до лба Мафуты, и она тут же перестала хихикать. Мы услышали, как она говорит: "Хочу спать. Проводите старую Мафуту в бунгало. Я не спала столько ночей. Чего вы ждете? Мбуми, я хочу спать".
Впервые за восемь месяцев она назвала своего брата по имени. Великий Черный вылечил ее.
- Ты, - говорю я, - рассказываешь удивительные вещи, Нома.
- Это еще что! После выздоровления Мафуты все начали говорить наперебой. Каждый о чем-нибудь просил.
- А он?
- Он молчал. Только улыбался. Наконец Мбуми утихомирил раскричавшихся негров. "Я знаю, что ты устал, - сказал он Великому. - Но голод хуже усталости. Ты должен накормить все селение".
- И он накормил? - спрашиваю.
- Он проводил нас на Белую поляну. Там под одним из деревьев лежало несколько мешков с мукой и сушеным мясом.
- Вот те раз! - говорю.
- Ей-богу! Я видела это собственными глазами. Мбуми приказал бить в барабаны. Чтобы все знали, кто пришел в их селение. Я слышала, как он сказал Великому: "Ты - Багени, гребец. Великий гребец, который переплыл Барабару... Великий Млечный Путь... Мы построим тебе в самом центре деревни прекрасный дом. Под крышей поставим кресло из слоновой кости. Ты сядешь в него и будешь исполнять наши желания. По три желания в день".
- А потом?
- Потом Великий Черный встал и вдруг исчез.
- Исчез? Нома, но это невозможно! - говорю.
- И все же он исчез. Мы обыскали заросли. Мбуми нашел два отпечатка его ног. И больше ничего. Багени опять пошел по Великому Пути. Ушел туда, откуда явился. А я вернулась к тебе. Переплыла Горячую реку в лодке, которую дал мне вождь.
Вот, господин, что рассказала Нома, когда возвратилась из негритянского поселка. Больше я не видел Великого Багени. Только слышал барабаны черных... Тамтамы говорили: "Ищите Великого Багени... Ищите Великого Багени, который вылечил больную Мафуту и накормил весь поселок... Ищите Великого Багени, который переплыл Барабару!"
3. ПРОФЕССОР СЕСИЛЬ АУСТИН, МИНЕРАЛОГ-ПЕТРОГРАФ, РУКОВОДИТЕЛЬ
НАУЧНОЙ ЭКСПЕДИЦИИ, ОТПРАВЛЕННОЙ В АФРИКУ КОРОЛЕВСКОЙ АКАДЕМИЕЙ
Председатель комиссии обратился ко мне с просьбой:
- Профессор, мы будем благодарны, если вы как можно подробнее опишете свою встречу с Большим негром. Нам чрезвычайно важно знать мнение человека, пользующегося заслуженной репутацией крупного ученого.
Признаюсь, этот комплимент был мне приятен. Видимо, потому я и отступил на сей раз от правила: "Пиши о том, в чем разбираешься". До сих пор основными героями моих "произведений" были метеориты. Им я отдал тридцать лет жизни, посвятил двести научных трудов. О людях я не писал никогда. Человек - тема трудная. Я всегда предпочитал анализировать камни. Вероятно, потому, что они никогда не пытались со мной спорить. Мои метеориты молчали, даже самые абсурдные теории не могли вывести их из равновесия: все они переносили с поистине каменным спокойствием. А люди? Их волнует любая мелочь. Они так легко загораются, взрываются по всякому поводу. Я описал тысячи метеоритов, а о человеке не написал ни строчки. Однако Багени был похож на метеорит - он молчал. Впрочем, не будем опережать события.
Помнится, была суббота, второе июля.
Дьявольски устав от жары, я после работы в лаборатории отдыхал на веранде бунгало, наслаждаясь прохладой, созерцанием неба и особенно тишиной. Впрочем, это продолжалось недолго. Тишину нарушила моя дочь Ио. Я не прочь послушать хорошую музыку в хорошем исполнении. Ио же скверно играла собственное сочинение на расстроенном пианино. Конечно, меня это раздражало. Спустя некоторое время вдалеке загудели тамтамы. Музыка Ио и тамтамы! Какое сочетание! Представляете себе? Я не выдержал.
