Роберт Силверберг - Дорога в один конец
— Он плохо себя чувствовал? — внезапно охрипшим голосом спросил Уоршоу. — Почему он плакал?
— От одиночества, — невозмутимо ответила Зетона. — От страха. Он боялся меня, вас — всех. Ну, я поговорила с ним там же, на улице. Мы долго беседовали. Он пошел со мной. Я жила тогда одна. И… спустя три дня остался здесь.
— И хочет остаться навсегда?
Девушка горячо закивала.
— Мы очень привязаны друг к другу. Он одинок, и ему нужен кто-нибудь…
— Хватит! — внезапно раздался новый голос.
Уоршоу обернулся. В дверном проеме стоял Фолк, мрачный и суровый. Казалось, что его шрам воспалился, хотя Уоршоу был уверен, что это невозможно.
— Что вы здесь делаете? — спросил Фолк.
— Пришел повидаться с Зетоной, — миролюбиво ответил Уоршоу. — Не ожидал, что ты вернешься так быстро.
— Конечно, не ожидали! Я ушел, как только Куллинан начал крутиться вокруг меня. Ну, я и подумал, что вы ушли.
— Ты говоришь со старшим офицером, — напомнил Уоршоу. — Если я…
— Десять минут назад я уволился со службы! — взорвался Фолк. — Вы для меня больше не старший офицер! Уходите!
Уоршоу оцепенел и с мольбой перевел взгляд на чужеземную девушку. Та положила шестипалую руку на плечо Фолка и погладила его. Молодой человек увернулся.
— Перестань. Ну… Вы уходите? Мы с Зетоной хотим остаться наедине.
— Пожалуйста, уходите, коммандер Уоршоу, — мягко сказала девушка, — Не заставляйте его волноваться.
— Волноваться? Кто здесь, интересно, волнуется? — взорвался Фолк. — Я…
Уоршоу сохранял внешнее спокойствие, не реагируя на происходящее. Он взвешивал и анализировал.
Фолка необходимо доставить на корабль для лечения. Другого выхода нет. Эти странные отношения с коллидорианкой нужно прекратить.
Уоршоу встал и поднял руку, призывая всех к молчанию.
— Мистер Фолк, позвольте мне высказаться.
— Валяйте. Только поторопитесь, потому что через две минуты я выставлю вас вон.
— Две минуты мне не потребуются. Я объявляю вам, что вы арестованы, а следовательно, должны немедленно вернуться на базу под моей охраной. Если вы откажетесь, придется…
Предложение так и осталось незаконченным. Глаза Фолка яростно вспыхнули. Тремя быстрыми шагами он пересек маленькую комнату, навис над невысоким Уоршоу, схватил его за плечи и с силой встряхнул.
— Убирайтесь!
Уоршоу сконфуженно улыбнулся, отступил на шаг, молниеносно достал из кармана пистолет-глушитель и обрушил на Фолка мощный заряд. Тот стал заваливаться, как мешок, однако Уоршоу подхватил его и опустил в кресло.
Зетона расплакалась. Из ее глаз выкатились огромные капли янтарной жидкости и потекли по шероховатым щекам. Душераздирающее зрелище!
— Простите, — сказал Уоршоу. — Это было необходимо.
Это было необходимо.
Это было необходимо.
Это было необходимо.
Уоршоу расхаживал по каюте. Его взгляд метался с ряда блестящих заклепок на потолке к серым стенам, потом к фигуре спящего Мэтта Фолка и, наконец, к сердитому психиатру Куллинану.
— Хочешь разбудить его? — спросил Куллинан.
— Нет. Пока нет.
Продолжая шагать по каюте, Уоршоу пытался выработать план действий. Прошло еще несколько минут. Куллинан отошел от койки, где лежал Фолк, и взял Уоршоу за руку.
— Леон, расскажи, что тебя гложет.
— Не дави на меня! — выпалил Уоршоу, но потом с сожалением покачал головой. — Прости. Я не хотел тебя обидеть.
— Прошло два часа с тех пор, как ты притащил его на корабль, — сказал Куллинан. — Зачем? Что ты собираешься предпринять?
— Скажи, что мы можем сделать? Бросить его, оставить с этой чужеземной девушкой? Убить? Может, это лучший выход — сунуть его в конвертор и взлететь?
Фолк зашевелился.
— Оглуши его снова, — глухо сказал Уоршоу. — Он просыпается.
Куллинан достал свой пистолет-глушитель, и Фолк затих.
— Нельзя же усыпить его навечно.
— Да… нельзя.
Уоршоу понимал, что время уходит. Через три дня подойдет уже перенесенная дата отлета, откладывать еще раз рискованно.
Но если они бросят Фолка тут, мгновенно распространится весть о шатающемся по Коллидору безумном землянине. Или просто о землянине, сошедшем с ума…
Что же делать?
— Терапия, — сказал Куллинан.
— У нас нет время на анализы. Три дня — вот все, что мы имеем.
— Я не имею в виду всеобъемлющее исследование. Можно вкатить ему наркотик, заблокировать враждебность к нам и вернуть его назад во времени, к воспоминаниям прошлого. Вдруг удастся обнаружить там что-то такое, что нам поможет?
Уоршоу вздрогнул.
— Гипноз?
— Называй это как угодно. Давай попытаемся понять, что именно выбило его из колеи, иначе плохо придется всем нам. Тебе, мне — и девушке.
— Думаешь, получится?
— Почему бы не попытаться? Ни один землянин в здравом уме никогда не вступит в сексуальные отношения с чужеземной женщиной. Да что там! У него не возникнет даже эмоциональной привязанности. Если мы выясним, что именно подтолкнуло Фолка к этому, мы попробуем разрушить эту явно невротическую фиксацию. Тогда он по доброй воле полетит с нами. Все это, конечно, имеет смысл обсуждать, если мы решим не оставлять его тут. Я категорически против того, чтобы увозить его в таком состоянии.
— Согласен. — Уоршоу вытер пот и бросил взгляд на Фолка, по-прежнему пребывающего в бессознательном состоянии после оглушающего лучевого удара. — Стоит попробовать. Если ты считаешь, что есть шанс на успех, приступай. Отдаю его в твои руки.
На губах психиатра заиграла улыбка.
— Другого пути нет. Раскопаем, что с ним произошло, а потом объясним ему. Тогда, уверен, броня даст трещину.
— Надеюсь, — сказал Уоршоу. — Теперь все в твоих руках. Разбуди его и заставь говорить. Ты умеешь это делать.
Когда Куллинан закончил свои приготовления, в каюте повисло плотное наркотическое облако. Фолк зашевелился и начал приходить в себя. Куллинан вручил Уоршоу ультразвуковой инжектор, наполненный поблескивающей прозрачной жидкостью.
Когда веки Фолка затрепетали, Куллинан склонился к нему и заговорил негромко, успокаивающим тоном. Тревожное выражение исчезло с лица Фолка, он обмяк.
— Сделай ему инъекцию, — прошептал Куллинан.
Уоршоу неуверенно приставил инжектор к загорелому предплечью Фолка. Коротко прожужжал ультразвук, проникая в кожу. Уоршоу ввел три кубика и отдернул руку.
Фолк негромко застонал.
Стрелки часов медленно бежали по кругу. Наконец набрякшие веки Фолка затрепетали, он открыл глаза и поднял взгляд, по-видимому, не отдавая себе отчета, где находится.
