Ион Хобана - Открывая Итаку
На полукруглом экране неправдоподобно колыхались завесы света. Краски вибрировали, тонули одна в другой, взрывались потоками огня, искрящимися снопами. Астронавт, зачарованный, наблюдал эту картину, никогда еще не встречавшуюся ему во время его космических странствий.
— Приближаемся к Лаланду 21 183, — сообщил молодой, склонившись над галактической картой. — Планета обращается вокруг светила примерно в 0, 132 астрономических единиц. Относительная масса: 0, 06. Период обращения: 14 лет.
Астронавт с восторгом смотрел на отражение света в звездной пыли.
* * *Результат анализа оказался положительным: атмосфера не содержала вредных веществ. Значит, можно было сменить космический костюм на ксилоловый — огнеупорный, эластичный и прочнее стали.
Планету, казалось, охватило растительное безумие: непомерно высокие травы, лианы, вьющиеся растения с воздушными корнями, деревья, переплетающиеся кронами, образующие неоглядный купол.
Они с трудом пробирались к увиденной с корабля реке. Вокруг все трепетало жизнью, тайной, но о которой го корил шорох буйной листвы.
Река!.. Пепельное полотнище, скользящее к неизвестному океану.
Астронавт подошел к берегу. Шаг, еще шаг… Молодой в последнюю секунду успел схватить его за руку: у их ног под колыханием травы зияла пустота. — Вы думаете, опасно?
Молодой пожал плечами, поднял сухую ветку и бросил в свинцовую воду. Ветка не успела коснуться ее поверхности — из глубины стремительно вынырнула зубастая пасть и перекусила ее, как соломинку.
Астронавт ужаснулся, представив себе чудовищ, подстерегающих добычу под гладким скольжением воды. И в то же время испытывал какое-то новое и странное чувство. Он много лет провел в одиночестве на борту научно-исследовательского космического корабля, вверив свою жизнь кибернетическим системам. Но вот теперь…
Он невольно повернулся к молодому, но встретил его пристальный испытующий взгляд, и слова замерли у него на губах.
Космический корабль вспарывал дрожащий блеск волн.
— Система Росс 614, — сказал несколько часов тому назад молодой. — Планета сплошь покрыта водой.
— Росс 614, — повторил астронавт, и на лбу собрались морщины, словно от мучительного усилия найти отзвук, забытый где-то в руинах его памяти.
— Вы были здесь тридцать лет назад. В бортовом журнале сказано: «Научно-исследовательские космические корабли должны были бы мочь работать в любой среде» Как видите…
Астронавт бросил на него долгий взгляд, словно бы сомневаясь, что некогда сказанное им может хранить чья-то чужая память.
Странные тени проходили по экрану. Он хотел бы приглядеться к ним, но указатели сонара вычерчивали колебания совершенно необычного размаха. Корабль замедлил спуск и завис в жидком воздухе.
— Препятствие?
Вместо ответа молодой включил прожекторы, и из мрака выступило совершенно фантастическое подводное поселение с массивными зданиями, куполами и башнями различных форм.
— Водная цивилизация?
— Нет. Четвертая экспедиция Центра Галактических Исследований нашла здесь богатые залежи урана.
В свете прожекторов видны были работающие экскаваторы и бурильные машины, сплетение труб, по которым руда поступала в элеваторы с прозрачными стенками.
Астронавту внезапно захотелось присоединиться к невидимым шахтерам, сверлить вместе с ними подводный грунт, искать источники энергии для заводов и космических кораблей Земли. Он сказал себе, что это было бы так же увлекательно, как открывать новые миры, как его вечное блуждание в Космосе…
* * *— Альфа Ориона, или, если хотите, Бетельгейзе. Объем этой звезды почти в пятьсот раз превышает объем нашего солнца.
Молодой замолчал, чувствуя на себе тяжелый взгляд астронавта. Взгляд, преследовавший его и позже, когда они тащились в пустыне, разыскивая возможные формы жизни.
— Относительная масса — 0,1. Гравитационный показатель высокий. Атмосфера — метан и аммиак.
Они шли по пустыне, изнемогая под тяжестью своей космической одежды. Вокруг — волны лилового песка, застывшие в наступлении на несуществующий берег. Солнце еще не зашло, но три аметистовых Луны уже стояли в небе.
— Передохнем минутку, — сказал астронавт.
Они дошли до группы деревьев с лохмами лиловых листьев и прислонились, отдыхая, к шершавым стволам, бросавшим на песок длинные тени.
— Сумерки, — сказал тихо астронавт, и его голос, искаженный микрофоном шлема, дрогнул.
Поток сиреневого света пролился с зенита к затуманившемуся горизонту.
— Пора возвращаться, — сказал молодой. — После захода солнца температура резко падает.
Но не услышал ответа. А когда повернулся к своему спутнику, увидел, что тот стоит неподвижно, сняв шлем, погруженный в глубокую задумчивость, смягчавшую суровые черты его лица.
Со смешанным чувством облегчения, радости и смущения молодой тоже снял шлем и вдохнул всей грудью запах пальм, сухой и чистый воздух Сахары. «Понял ли он уже во время нашей первой остановки на берегу Амазонки? Или в глубинах Тихого океана?..»
Освободившись от мрачного очарования колдовского напитка заката, солнце растаяло с последним золотистым вздохом. Луна и два ее рукотворных спутника заблестели ярче. На небе проступало мерцание далеких звезд. Астронавт посмотрел на них и обратил свой взор на Землю, манившую ласковым теплом и несказанной красотой.
