Тимур Свиридов - Нечестная игра
Скворд оглянулся и заметил, что летевшие следом за первым, варвары подлетают к его территориям и рассеиваются в стороны. Страха он не испытывал, среди лайбов было привычным окружать поле боя, наблюдая за ходом сражения одиночек.
Пришелец продолжал удаляться, и все это было очень странно. Они не завершили схватку, даже не обменялись какими-либо понятными сигналами. Скворд висел неподвижно, пытаясь выработать тактику. Ярость темных глубин все еще жгла разум, но уже утихомиривалась. И вдруг лайб понял, что еще немного — и он, Скворд, окажется в зоне действия дальнобойного оружия. А с его нынешним состоянием, с истощенным потенциалом, с перебитым правым нервным узлием, выдержать дальний удар нельзя.
Все внутри Скворда вздрогнуло от чувства смертельной опасности. Было ясно одно — остался единственный шанс, если его собственное дальнее оружие окажется задействованным раньше.
Чужак, совершенно перестав стрелять, крадучись отползал назад, приближаясь к сородичам, мчавшимся к месту сражения (ибо это уже не была Игра). Скворд, с трепещущим от острого страха средним туловищем, следил за чужаком, выжидая когда тот наконец окажется на достаточном расстоянии для удара.
Боги! — подумал Скворд, — неужели мое оружие более дальнее?
Неужели варвар выстрелит первым?
Лениво текло время.
Приближались остальные варвары.
Чужак постепенно выходил на достаточный для лайба рубеж.
Ну давай, давай, — мысленно подгонял его Скворд, — ну еще чуть-чуть…
Все!
Наконец-то противник достиг надлежащей минимальной дистанции.
Скворд затрепетал от нахлынувшей радости, а больше от того, что через все три туловища перехлестнулась, выпросталась вперед яркая сила дальнего удара!
Варвар молниеносно вспыхнул и разлетелся в куски. Скворд зачарованно следил за полетом обломков того, кто еще так недавно собирался прикончить его самого.
Победа!
Нет, — думал он счастливо, — это похлеще Запланированных Развлечений… В чем-то Нандр прав… Лайбы умеют защищаться от варваров, и смертный поединок — выбор достойного!
Но в то же мгновение пришла странная неловкость.
А потом его туловища затрепыхались от множества обрушившихся со всех сторон ударов.
— А-а-а! — закричал Скворд от невыносимой боли, от возмущения. Внутри него все разрывалось и умирало. Он мутнеющими глазами огляделся и понял, что его в упор расстреливают подлетевшие собраться варвара.
Они нападали сразу все!
Более бесчестный поступок совершить было невозможно!
Даже Кодекс варваров запрещал это…
От отвращения у лайба опустились последние живые манипуляторы. Он страшно закричал во всех диапазонах, пробиваясь через гигантские просторы космоса, призывая отомстить за него.
— Улбос! — кричал он на последнем издыхании. — Чок! Нандр!
Потом у него кончилась энергия, голос утих.
Собравшиеся вокруг варвары продолжали добивать лайба своими лучами, превращая стройное и красивое его тело в какое-то ужасное месиво.
— Ах — прошептал Скворд, — что они делают….
Это были последние его слова…
* * *Когда все было кончено, майор Когтев устало откинулся в кресле и отер рукавом кителя взмокший от напряжения лоб.
На экране перед ним, заслоняя свет ближайшей звезды, висели останки мерзкого чудовища. Щупальца безжизненно раскинулись в стороны, иссеченное тело пузырилось, выбрасывая в пространство мутные шлейфы не то замерзающей жидкости, не то газа.
— Майор, — послышалось в переговорнике, — кажется мы его добили!
— Коварная мразь, — включился голос Дондолы, — он взорвал корабль Пресутти, когда тот уже прекратил с ним драться!
— А как он кричал перед смертью! — отозвался Стрейбер.
— Ты думаешь это был крик? — спросил в пространство Когтев.
Все замолчали, обдумывая.
— По моему это был не крик, — задумчиво сказал голос Лепаева.
— А что же? — одновременно спросили Дондола и Стрейбер.
— Не крик, а вопль! — заржал Пфлаум, и следом все дружно рассмеялись. Смех снял накопившееся от схватки напряжение, и Когтев почувствовал как постепенно входит в норму.
— Надо похоронить Пресутти, — сказал Дондола. — Пошлите роботов найти останки.
— Нет, — вдруг снова вклинился Лепаев, — это что-то значило.
— Что? Что? — в один голос закричали остальные.
"На самом деле, — подумал Когтев, — Что бы мог значить этот крик?"
