Людмила Белаш - Слуги
- Неуютный домик. Холодно и глухо, жуть пробирает. Как вы в таком…
- Я живу в другом месте.
- Ещё бы! Переночуешь раз - и заболел.
- Тише! Это реставрационный зал. Ничего не касайтесь.
- Ух ты, сколько всего!.. - Лео отметил, что в полутёмном зале нет ценных вещей. Или они - вон там, скрыты голубой плёнкой.
- Вот кабинет первичной очистки. Входить нельзя! Смотрите отсюда.
В просторных нежилых комнатах сгущалась тьма. Безмолвие, скопившееся, как стоячая вода, недовольно вздрагивало от голосов и давило на вошедших, словно стремилось вытеснить их из своих владений. Голубая плёнка в сумерках теряла цвет, становясь мертвенно-серой, и напоминала паутину.
- Ну как, поглядели?
- Да-а, картина! Я бы не взялся караулить это хозяйство.
- Чего бояться? - горничная ощущала себя почти хозяйкой, дом был предметом её гордости. -Всё содержится наилучшим образом.
По ходу экскурсии Лео отследил два багажных контейнера из девяти. Правда, большую часть помещений и подвал он не увидел. В крайнем случае придётся обойтись тем, что распаковано.
- Спасибо, милая. Дом, как в кино! - расшаркивался он, вновь входя в комнаты Динке. - Эй!.. а это что такое? Кто тут рылся?
Сумки были повалены набок и растащены в стороны, а одна к тому же раскрыта. Часть белья в беспорядке валялась рядом.
«Извращенцы, - Лео тотчас заподозрил охранников. - Железный торс, алмазный глаз, а на поверку - фетишисты. Кого Кротёнок обвинит в пропаже? Меня, невинного! Ах, бесстыжие свиньи… Вот что называется: грабить вдов и сирот. Причём в открытую! Вытащили, разворошили, истоптали - и так оставили».
При виде разбросанных тряпок горничная слабо ахнула и отшатнулась. Её растерянность длилась секунду. Она тихо приказала Лео:
- Забирайте и уходите. Скорее.
- Что за спешка? А вещички? Надо бы проверить, а то…
Горничная кинулась торопливо сгребать бельё. Суетясь, она волновалась всё сильней. Порывисто скомкав оставшиеся трусы и лифчики, она подхватила сумки и, всучив всё это Лео, стала энергично выпихивать его в коридор, шёпотом твердя при этом:
- Уходите. Уходите. Или я позову…
- Да, я им как раз хотел вопрос задать. По-моему, если они подрядились стеречь дом, то шарить по сумкам квартирантов…
- Да уходите же! - она толкнула его в грудь. Глаза её блуждали точь-в-точь как у дочери Крота - туда-сюда, туда-сюда. Когда Лео оказался за дверью, горничная быстро захлопнула и прижала её.
- Закройте. Ключ у вас.
Лео не понял её внезапного и беспричинного испуга, но препираться с девушкой было излишне. Поставив сумки и кое-как рассовав излишки белья по карманам! он проворно выполнил её просьбу. После чего она таким форсированным маршем проводила его к выходу, что и спросить-то ничего не удалось. В памяти отложилась её вымученная прощальная улыбка и сверлящие взгляды охранников.
- Все болтают о том, что Готвин скопытился, - довольно усмехался Уакеро, оглядывая свой стакан с вином. Он имел право пить и отдыхать с тех пор, когда смог привезти в Европу груз майянских вещиц шестого века и доказать, что его компаньоны умерли от естественных причин.
Уакеро нажился по горло. В ювелирной мастерской ему взамен потерянного глаза сделали нефритовый с золотым зрачком. Но четыре пальца, оставленные в сельве, заменить было нечем.
- Каким же способом Гот нас покинул? - вздохнул Лео, сидевший напротив. - Это возбуждает моё воображение.
Ночь медленно охватывала город. Полыхали кварталы развлечений, рдели и понемногу угасали спальные районы, а торговые и деловые центры уже оледенели в тишине чёрного стекла. Близился час воров; Лео пора было идти за снаряжением. Дубликаты ключей лежали в кармане.
Полюбовавшись вином на просвет, Уакеро сделал глоток.
- Я отвоевался, Лео. Вся эта возня мне глубоко безразлична. Гот переутомился и сдал, вот причина. Новая баба, новые проблемы, возвращение барона. Он сказал: «С меня хватит». Это случается с людьми, которые вовремя не сошли с дистанции.
- А может, его убрали?
- Для уборки существуют более надёжные и правильные инструменты. Пуля, нож, удавка. Вряд ли это был заказ. Гот умел себя держать, ни у кого не шёл на поводу. Человек позапрошлого века, верный, как сталь.
- Может, он поссорился с бароном? Повторный брак, расходы… Словчил, толкнул что-нибудь налево.
- Гот?.. Скажешь это кому другому - засмеют! Он бы с голода сдох на хозяйском добре, но не стал бы продавать из-под полы. Гот держался самых строгих правил. Запросто давал в ухо ассистенту, если тот грубо касался экспоната. Древности были ему дороже детей.
Лео вспомнил, как час назад привозил сумки к Кротам. Папина дочь только что вымылась и ещё не наложила макияж. Проскочила из комнаты в комнату - в тапках на босу ногу, халатике и тюрбане. Мало что удалось заметить, но стало ясно: воротник под горло, длинные рукава и плотные чёрные колготки ей очень, очень нужны. Такие следы на теле надо скрывать.
- Кажется, ты имел дела с бароном?
- Все мои дела закончены, - твёрдо сказал Уакеро. - Я на пенсии. У меня не столько глаз и пальцев, чтоб продолжать раскопки. Скажи прямо, Лео, - хочешь работать на Меермонда? Ты, верно, полагаешь: он везучий, как сатана. Всегда будет искать и тащить к себе. Антиквариат держит людей насмерть. Как мы, бывало, пели в сельве: «Рой, и дьявол тебя доведёт до конца»… Занимайся своей профессией, забудь о раскопах! От иных ребят, кто нанялся к барону, даже костей не осталось.
- Но ты-то уцелел.
- Не весь.
- И заработка, похоже, тебе хватит на три пьяных жизни.
- Часть бы я отдал, чтобы забыть про Меермонда. Он в девяносто третьем звал меня на Баркаид, откапывать Мадинат аль-Кар, - я отказался. Возможно, зря - теперь там оманцы строят курорт. Гуляй в шортах, пей водку, кадри девчонок… Но тогда - просто пекло. Сухая
трава, лысые торы, скорпионы гоняются за сколопендрами. Легко словить пару кошмарных снов.
- Баркаид - он в Аравийском море? Острова Мозаре?
- Да, у дороги танкеров.
- Не слышал я о таком объекте - Мадинат аль-Кар.
- Напечёт голову - и услышишь, и увидишь наяву. По-арабски - Город Пучины, под землёй. Город, которого нет. Докопался ли барон, я не в курсе. Что говорят уа-керос, вернувшись из рейда? Или: «Пусто, зря ходили», или: «Две-три безделушки, плёвая добыча». Всё это слова, то есть ложь. Правда - в молчании.
- Какого века цацки он надеялся добыть? - Лео собрался уходить.
Уакеро вновь заглянул в стакан. До дна осталось чуть. Отставной кладоискатель светился счастьем - человек на покое, чьи дни надрывного труда остались в прошлом.
- Барон - мастер на выдумки. Заслушаешься! Прямо волшебные сказки. Мозаре зовут ещё Дин аль-Хуман, островами. Феникса. Села огонь-птица, отложила яйца… Хе-хе! Что это у тебя глазки заблестели? Не езди туда, пожалей свою молодость. Мирный город, тихая страна! Вообще снаружи от Европы ничего нет. Там дует ветер и трескается земля. Откопал уаку - прячь за пазуху и бегом к вертолёту, иначе птицы заклюют. Если по совести, барон много знает. Столько знать нельзя. Вынули дощечку :- прах, гниль, будто червями источена, - а он эти каракули читает, как с листа. Шрифт пальмирский и тадморский, а язык - сабейский, смекаешь?
