Андрей Егоров - Игра на выживание
С перекошенным от гнева лицом он спешил за врагом.
«Я непременно настигну его. И тогда он умрет, умрет…»
Осознание того, что он ведет себя ненормально, пришло внезапно. Врач резко остановился. Тряхнул головой, сбрасывая наваждение. И понял, что на голове Чиновника нет никакого обруча. Да и не могло его быть. Какой обруч может защитить от излучателя Косовского, когда сам прибор — экспериментальная разработка?! И о каком заговоре может идти речь, если все, что здесь происходит, транслируется по телевидению. Если бы у кого-то был на голове обруч — денежную премию ему бы не дали, даже если бы он победил. Что за странный бред?!
Чиновник скрылся за поворотом.
«У меня видения, — осознал Врач, — значит излучатель уже работает. Так вот, как это происходит. Разум начинает обманывать себя, внушая иллюзорные картины. Ты веришь в то, что все именно так, а не иначе, испытываешь ярость… Но почему сейчас я могу соображать вполне здраво? Наверное, он пока не включен в полную силу? Или ненависть накатывает волнами, а вместе с нею приходят галлюцинации. Если бы я только мог провести все испытания, чтобы выяснить больше о нюансах в работе прибора, об особенностях его влияния на человеческий разум. Тогда, быть может, я смог бы блокировать его импульсы. В конце концов, человек способен на многое. А я справился бы, непременно справился. Потому что я — сверхчеловек, я не то, что все остальные. Я способен на такое, что им даже и не снилось. В конце концов, это я созидатель! Я — подобен Богу. А они… Все они хотят меня убить! Богоборцы, — он расхохотался. — Все они достойны смерти».
Вдалеке вдруг послышался протяжный вопль, и все внутри у него сжалось от страха. Только сейчас он осознал, что по лабиринту бродит еще пять человек, чей разум поражен излучением Косовского. Возможно, кто-то из них уже обнаружил оружие — нож, пистолет, топор.
Игрецы проявляли поистине безграничную фантазию. На памяти Врача игроки находили в Лабиринте медвежий капкан, дубину, утыканную гвоздями, заправленную кислотой перьевую ручку, леску, трезубец, лезвие перочинного ножа, утюг, авиационную бомбу и множество других предметов, которые могли сойти за оружие. Если бы только знать, что и где они спрятали в этот раз. Уж он-то сумел бы воспользоваться находкой. Кто, как не он, сумел бы пустить в ход любой из смертоносных предметов?!
Врач закружился на месте, жадно втягивая воздух, похожий на хищника, идущего по следу жертвы. Потом рысью, припадая к земле, побежал за Чиновником. Мысли его теперь текли отрывисто. В голове проносились смутные образы — картины кровавой расправы над тем, кто хочет убить его.
Вскоре Врач увидел, что Лабиринт забит людьми под завязку. Он узнал их. Те, на ком они проводили испытания. Умершие в муках. Проклинающие создателя прибора. Ставшие призраками.
— Идите прочь! — визгливо выкрикнул Врач. Но они и не думали уходить. Стояли безмолвные, с бледными лицами и пустыми глазами, и наблюдали за ним. От них исходила давящая темная аура. Все они желали, чтобы он умер и оказался по одну сторону реальности с ними. И тогда, понял Врач, все они набросятся на него, и будут грызть его тело острыми зубами, рвать его плоть и поглощать ее, как он, сам того не ведая, поглотил их тела и их жизни…
Призраки растворились сами собой. Побледнели и угасли один за другим. Но к тому времени, как их не стало, он окончательно утратил душевный покой. Его трясло от ужаса. Голова раскалывалась от боли. И все вокруг казалось адом, куда он угодил за чудовищные прегрешения.
Осознав, наконец, что на время освободился от кошмарных видений, Врач оперся рукой о стену и так стоял довольно долго. Липкие капли пота текли по шее, скользкими гусеницами заползали за воротник.
Надо двигаться вперед, решил он. Пока меня не выследили призраки или другие игроки. У меня на спине намалевана мишень. Ему представилось, как Чиновник ловит красный крест в перекрестие оптического прицела и улыбается — одним конкурентом меньше…
Шестое чувство подсказало ему заглянуть в металлический ящик, одинокий на гладкой стене. Из ящика он извлек опасную бритву с удобной деревянной рукоятью. Конечно, бритва — не пистолет, но все же уже что-то. При желании можно горло перерезать. Вон какая острая! Веселые искорки поблескивали на серебристом металле, предвкушая, как Врач пустит бритву в дело.
Он покрутил ее в руке. Похожа на ту, оставленную на подзеркальнике. Не думал, что придется уйти навсегда.
«А может, бритва мне только примерещилась, — промелькнуло в сознании, — слишком знакомый образ. Обычная галлюцинаторная реакция».
Провел лезвием по коже. Стер выступившую кровь. Сжал настоящую бритву в кулаке и поспешил дальше. Стоять на месте нельзя. Будешь стоять на месте, тебя выследят — и убьют.
С каждой минутой напряжение нарастало. О других игроках Врач размышлял с дикой злобой. Ненависть накатывала волнами, порой такими сильными, что ему казалось, будто он совсем утратил здравый рассудок. Потом ненадолго отпускало. В краткие минуты просветления он размышлял… О смерти. О тех, кто рядом. Бродит в Лабиринте, испытывая желание его убить.
Чиновник. Хоть у него и нет никакого обруча, этот точно найдет способ избежать смерти. Таким всегда везет. Отыщет в Лабиринте пулемет, или что-нибудь подобное. Сядет в засаду, и будет поджидать остальных. Строитель. Мерзкий тип. Сразу видно, убьет, не задумываясь. Только бы спасти свою шкуру. Видно, что он всю жизнь трясся за себя. Наверное, даже детьми не обзавелся по этой причине. Из страха. Секретарь. Надменная особа. Сразу видно, как любит себя и презирает окружающих. Эта будет драться до последнего за свою гладкую шкурку. А еще женщина. Предназначение женщины — быть матерью, дарить жизнь, а не отнимать. Священник. Отожрался на деньги церкви. Захребетник. Руку на отсечение, на самом деле, он не верует. Просто его раздирают противоречия. Ангелы и черти — блуждает между ними в сомнениях. Убить или не убить! Вот в чем вопрос. Солдат. Хочет казаться правильным, а сам, наверное, регулярно отправлял мальчишек на смерть, на Венеру. И угрызений совести не испытывал. Как же — как же, так нужно для Родины. И вообще, все они сюда попали не просто так. Все они — потенциальные убийцы. За всеми смертные грешки водятся.
Про себя-то он все знает. Ну да, брал деньги у людей, к которым относился с презрением. Делал то, что считал неправильным и брал, потому что жить как-то надо. И жена, пока еще не ушла от него, все время твердила: «Ты же знаменитый ученый. Так почему мы так бедно живем? Погляди на других». И он пошел у нее на поводу, против своей совести, и ради денег сделал для них вещь, за которую ему было стыдно, и которая приносила одно только зло людям. А с точки зрения психиатрии и вовсе являлась злонамеренной и даже маниакальной выдумкой. К тому же, недоработанной выдумкой. О чем он потом и заявил во всеуслышание. Надо было молчать во время интервью с тем толстым журналистом «Правды». А его, видите ли, совесть заела! И он все говорил и говорил, пока тот строчил, записывая за собеседником сенсационные откровения. «Надо же, как интересно! Так-так!» Хотелось ему, видите ли, выговориться. Нашел себе исповедника, дурак. Статья, правда, так и не вышла, но куда надо информация поступила вовремя и в полном объеме…
