Андрей Щупов - Никто не устоит перед кино
- Босс, - Лотрек хмуро взглянул на Баруа. - С этим куском, похоже, ничего не выйдет.
- Ох, уж мне эти добрейшие создания, - громко вздохнул Кук.
- Да уж... Придется снова монтировать. Сначала карлика со спины, потом крупным планом лицо этого заморыша. Затем извивающуюся Паолину и снова Сухэа.
- Не годится, - Джекки качнул головой. - Слишком много врезок. Эпизод превратится в сплошное мелькание. Зрителю это уже надоело. Согласитесь, время от времени он просто имеет право рассмотреть, что же там все-таки происходит - на этом чертовом экране.
- Но вы же видите: этот клоун даже прикоснуться к ней боится! Они все тут смотрят на нее с раскрытыми ртами. У него не получится ни ударить ее, ни как следует ухватить за волосы. Просто черт знает что!
- Значит, надо призадуматься, - кротко сказал Джекки. - Тысячу долларов за идею!
Он по-прежнему покачивался в шезлонге, а вся труппа озадаченно переминалась вокруг. Шли минуты, а желающих заработать искомую тысячу не находилось.
- Еще полчаса, и я не смогу снимать, - пробурчал Кук. - Солнце вот-вот сядет!
Баруа никак не отреагировал. Лицо его выражало полнейшую невозмутимость. О солнце и времени он знал прекрасно, но еще парочку минут он все же позволит поломать им головы...
Воспользовавшись передышкой, Сухэа отошел от Паолины подальше и уютно расположился на поваленном дереве. Стоило дикарю чуточку расслабиться, как на губах его тут же расцвела самая беспечная улыбка. Он не видел причин для ссор и вражды. Он радовался сказочным пальмам, небу и океану, радовался большим белым людям, приплывшим из далеких невиданных стран со своими забавными домиками, с непонятной игрой в непонятное...
Пара минут прошла в абсолютной тишине. Никто по-прежнему ничего не родил, и Джекки самодовольно потянулся.
- Сделаем так, - он прищурился. - Похоже, Паолина действительно нравится малорослому пацифисту. Почему бы не воспользоваться этой симпатией? Если, скажем, дикарю придется ее спасать...
- Спасать? - как всегда Лотрек соображал быстрее других. - Господи!.. Мы разожжем за ее спиной огонь. Так, босс? И когда она заверещит, этот дурачок выдернет ее из шатра. Все будет в точности, как в нашем сценарии!
- В сценарии нет огня, - спокойно возразил Джекки. - Мы сделаем иначе. У нас есть питон, а эти ребятки знают, что такое змеи. Мы выпустим питона, но так, что в кадр он не попадет, а остальное произойдет, как ты сказал.
- Гениально, босс! - Лотрек тут же обернулся к ассистентам и гаркнул. - Ну? Чего встали?! Питона сюда, живо!
Баруа тщательно проследил, чтобы на губах его не появилась улыбка. В историю выгоднее войти невозмутимым. Он лишь сделал свое дело и только. Никаких лишних эмоций! В конце концов, он не Сухэа, чтобы улыбаться каждому пустяку, а людям следует знать, что подобные ребусы для него ни что иное, как семечки. Невзрачный пустячок... Сам он по крайней мере в этом не сомневался, как не сомневался и в том, что через пятнадцать-двадцать минут завершающий эпизод будет полностью отснят.
Фильм монтировали здесь же, на островах. Джекки не зря добивался того, чтобы со съемочной группой на Торнэи выехала передвижная кинолаборатория. Одним из немаловажных условий успеха фильма он считал оперативность выхода на экран. Идея, маринуемая, годами, устаревает, теряя жизненные соки. Всплеск, рождаемый мыслью, должен реализовываться немедленно. В противном случае работа по вдохновению рискует превратиться в монотонную каторгу или того хуже - кто-нибудь из прытких конкурентов выхватит идею из-под носа, сумев реализовать в более сжатые сроки. Будучи опытным киношным волком, Баруа понимал, что тяжбы по обвинению в плагиате - самое бесплодное занятие на свете. Никто пока не узурпировал власти над человеческой мыслью, и теоретически две абсолютно одинаковые идеи вполне могли родиться в двух абсолютно разных головах. Любой суд принимал это во внимание, и доказывать обратное значило выставлять себя на всеобщее посмешище. Поэтому Баруа предпочитал работать - и работать по возможности стремительно. Он не первый узнал об островах, населенных жутковатыми пигмеями, но ему первому пришла мысль об использовании дикарей в художественной постановке. Сейчас, чувствуя, что долг в общем и целом выполнен, Джекки мог наконец позволить себе расслабиться, мог позволить расслабиться другим.
В этот день работала только монтажная лаборатория. Съемочная группа, актеры, команда корабля, стоящего в бухте, - разношерстной компанией устроилась за расставленными посреди палаточного городка столами. С самого утра с судна беспрерывным потоком доставляли ящики с вином и пивом, с зеленью и готовым мясом, с охлажденными фруктами. Это было не бог весть какое веселье, но впервые за многие недели люди почувствовали себя раскованно, и не покидавшее их нервное напряжение наконец-то нашло здоровый выход. Смеялись любому анекдоту и по любому поводу. Слишком уж долго приходилось сдерживать себя, сосредоточенно хмурить лбы, изображая постоянную готовность исполнять распоряжения Баруа. Это не было ни презентацией, ни официальным празднованием финиша, это было физиологический разрядкой!..
..Навалившись на стол, Кук убежденно говорил. Обращался он к Лотреку, но смотрел почему-то на Джекки - вероятно, по причине странного состояния глаз, которые уже после третьей или четвертой рюмки зажили своей самостоятельной жизнью. На жаре люди хмелели быстро, и глядеть в раскосые глаза оператора было сплошное удовольствие. По крайней мере оба слушателя благосклонно улыбались.
- Все, что необходимо зрителю, это действие! Действие от начала и до конца! Всякие там философизмы, мудреные рассуждения о том, о сем - ни что иное, как голимая мораль. А вы покажете мне человека, который желал бы выслушивать мораль в течение полутора часов.
- К тому же за свои собственные деньги, - добавил Лотрек.
- Точна-а!..
- Но! - Джекки Баруа загадочно подмигнул собеседникам. - Покажите мне человека, который отказался бы от возможности почитать мораль другому?
Лицо у Кука вытянулось. Лотрек же громко расхохотался.
- Босс! - он потянулся с бокалом. - Вы не поверите, но это шестая порция. И снова за вас!
- Если говорить о зрителе, - продолжал Баруа, - то самое надежное держаться середины. Той самой, что прозвана золотой. Жизнь не существует справа или слева, она всегда в центре, как истина, что лежит между двумя полюсами. Компромисс! Всюду и везде! Поэтому ни в коем случае не считайте зрителя глупее себя, но не считайте и умнее. Только в этом случае вы имеете серьезный шанс угодить в яблочко...
В дальнем конце стола оглушительно громыхнуло. Пиротехники время от времени пускали в небо разноцветные ракеты. Обождав, когда поутихнет треск фейерверков, Баруа улыбнулся.
