Вадим Кирпичев - Американский аквариум
- Ваня, не надо! - закричала Джейн, но мы уже сцепились. Первый развалился сразу, зато второй робог от души махнул правой, снес колонну левой. Напряженным мускулом пришлось объяснить: рыбка ему попалась не по зубам, а если по зубам, то кастетом.
Робог рухнул. Я вышвырнул металлолом, задвинул стену, вправил старику ногу, а Джейн, раскрасневшаяся, строгая, наладила тем временем выход на улицу. Как ловко она управлялась с этими баранами! Я не мог налюбоваться. С тройкой напавших робогов разобрался машинально. Шустрые. Но сотый калибр удивительное оружие.
На организацию бучи против господства робогов оставались секунды. Планета уже получила сигнал - в ее аквариуме завелась чересчур боевая рыбка. И для революции здесь было лишь одно подходящее место.
Рука на сканфере, унитазный бачок за спиной - к патриотической речи все готово. Но чем пронять сердца американцев?
Воздел бумажку в миллиард долларов. Ноль эмоций. Напомнил: ваши славные предки делали лучшие в мире автомобили, компьютеры и унитазные бачки. Они продавали хлеб самой России. Ничего.
- Проснись, американец! За тебя работает масломазый. Тобой помыкает баба. За мной, и мы перекуем куб на шар!
Никто не расправил плечи.
Я смело бросился в историю.
- Мужики, вспомним великую дату - Четвертое июля!
Клоун на кладбище - так я выглядел. Только рыжий заухмылялся.
- Эй, рыжий, в твоей душе не погибла гордость за славный день?
- Ты скажешь, Ваня.
- Это был знатный денек.
- Еще какой! - рыжий расплылся до ушей и зашептал мне в ухо. - Не пойму, Вань, как ты узнал, что четвертого июля я попробовал сразу с тремя... ну, ты понимаешь.
И рыжий начал расписывать свои грязные штучки. Да-а, такой он, коммунизм. По молодости у вашего деда тоже всяко бывало, гулял, заглядывал на знаменитую планетку Бледная Ляжна, но рыжий переплюнул все. Слушал с отвращением его мерзости, а сам наблюдал, как батальон рогатых робогов надвигался на городок.
Оставалось взять последний аккорд.
- Эй, ты, сопляк! - ткнул я пальцем в ковбоя. - Быстро ко мне!
Красавчик сделал пару шагов и остановился. В нем еще плескались ошметки мужской гордости. Тогда отстегнув сканфер, я стал обзывать парня последними словами Ковбой был великолепен. Точеная фигурка, пальцы играют по бедру, скрип зубов. Только губы дрожат. До чего пал американский герой - он не мог пристрелить безоружного человека. Пришлось выложить каре.
- Гляди, Джейн, чего стоит твой сосунок.
Выпад змеи, блеск молнии - все слилось в одно движение. Мастерский выстрел - я успел сместиться всего-то метров на пять, зато с каким грохотом, в плеске воды, в брызгах осколков, посыпался унитазный бачок!
Все. Какой там бунт супротив робогов? Под коммунизмом здешние мужики выродились в ничто. Потенции поступка у них имелось не больше, чем у губика короткоперого.
Провожала меня Джейн.
С неба нас атаковали стальнокрылы. Бешено кидались шестикрышники. Я палил от души. На углы горизонта выдвигались боевые машины робогов.
- Осторожно, Ваня!
Сбоку бодро налетел паровик-кулачник.
- О-го-го, хомо вульгарис! Сейчас я раскваш твой физиономий!
Поршнем с фонарный столб кулачник попытался меня проткнуть, молотом послать в нокаут. Любимая забава робогенок-паровичок лишь свистнул в моих бронированных лапах. А по капрону травы уже катили огнепалы. Металл с нарастающей силой гудел под ногами. Планета бралась за дело всерьез.
Мы взбежали на пригорок, за которым был спрятан космический бот. Светило закатилось за левый угол горизонта, и сразу стемнело. Мне лететь, а я все не мог налюбоваться ладной, крепкой фигуркой Джейн. Нет, такая не для калифорнийских большевиков.
- Джейн, милая, - расстреляв тройку титанозавров, я ткнул дымящимся стволом в знакомую звездочку, - этот огонек Солнце. Это самая прекрасная звезда галактики, Джейн! Там твоя планета и твоя родина. Другого такого шанса не будет - полетели вместе.
На голову свалился огнедышащий семикрыл, шныряли механизмы самого свирепого вида.
- Я боюсь, Ваня. Мне так спокойно живется при коммунизме. Здесь так хорошо мечтать, писать картины...
Ревели шестикрышники, бесновались и швырялись плазмой огнепалы, а я все пытался докричаться:
- Ты живая женщина, Джейн! Брось свои пейзажики, этот вымороченный, фантастический мир. Счастье женщины на Земле. Там желтые поля, зеленые луга, голубые реки. Там настоящая жизнь и работа. Там есть больницы, Джейн! Летим...
Башенник прыгнул. Я вскинул ствол и огненная дуга зашипела у наших ног.
- Джейн, решайся!
- А замуж возьмешь?
Ого! Быстрота реакции моя.
- Это исключено. Женитьба погубит мою карьеру.
- Тогда, Ваня, лети-ка на Землю сам.
- Джейн!
- Ваня!
Она зарыдала. Белокурые волосы разметались по моему плечу. И тут я впервые в жизни вздрогнул. Звезды стали гаснуть. Конструкция планетарных масштабов поднялась на горизонтом и сворачивала небо в трубочку. Планету затрясло от напряжения аквариум накрывался. Но затрясся я от шепота милой Джейн.
- Весь мир мне не нужен без тебя, Ваня.
- Ну не могу я жениться!
- Тогда прощай.
Планетарная челюсть захлопывалась. Скатывались последние песчинки судьбы. А я смотрел в сверкающие звездами глаза Джейн и терзался выбором. Весь мир, с его славой, дорогами и подвигами, или лучшая женщина этого мира? Дальние Миры или пеленки? Быть или жениться на американке? А враги наседают! И нет ни секунды на раздумья! Ну почему человек никогда не готов к такому выбору?
Джейн прижалась к моей груди изо всех сил - так прощаются навек. Улыбнулась сквозь слезы удивительной улыбкой. Но я уже сделал свой выбор. Когда планета дожевывала последние звезды, бот таки выскочил на орбиту.
x x x
Мы с пацанами переглянулись и дружно уставились на деда. Хоть бы хны. Чистит веточкой ферцингорейку, да знай себе в усы ухмыляется. Уж не рехнулся ли? Рассказ закончить и то толком не сумел. Странно. Не похоже на деда. Он у меня ничего, крепенький. А с годами даже умней становится. Вообще, я заметил, что за последнее время все мои предки здорово прибавили в интеллекте. Кроме отца, конечно.
- Дед, и ты не смог победить коммунизм?
На этот раз Колька переборщил - дедушка багровел на глазах.
- Не болтай чепуху. Лучше запомни раз и навсегда: российский косагр не может не выполнить задания!
- А Штаты?
- Ха! Штаты! Я не зря зажигал все лампочки. На обратном пути мы с Васькесом смонтировали шикарный фильм. Когда миллионы янки увидели ковбоя, крушащего из кольта унитазный бачок, тронулись все сейсмографы мира. Америка хохотала, как сумасшедшая. С коммунизмом в ней было покончено навсегда.
