Баррингтон Бейли - Падение Хронополиса
Вместо этого Гегемония воспользовалась своим самым страшным оружием, слухи о существовании которого до Верховного Командования доходили, но в которое оно отказывалось верить: искривитель времени — устройство, способное менять ткань времени непосредственно. Гирреад был попросту исключен из бытия. Все его следы, в прошлом и будущем, исчезли.
И в новой реальности о пропавшем городе знали только люди на кораблях времени, находящихся в страте, да сотрудники Ахронального Архива Хронополиса. Снова Хайт ощутил тяжесть знакомого бремени: страшной ответственности хрононавта.
Утешитель, закончив обряд, вернулся в хвост мостика к адмиралу и узнал тяжелую новость. Он завел глаза вверх и звучно забормотал неразборчивые слова отчаянной молитвы. Адмирал и полковник разделяли его ужас: Гирреад со всеми своими обитателями был поглощен, как потерпевший крушение корабль, бесконечностью неактуального, всего лишь потенциального времени. Так это описывалось научными терминами. На церковном же языке это называлось Пучиной Погибших Душ.
С хлопком воздуха, занявшего освободившееся место, флагманский корабль вернулся в темпоральный субстрат. Хайт вспомнил об области турбуленции, которую они проходили не так давно. Вне всякого сомнения, завихрения в страте были связаны с происшедшими в ортогональном времени переменами. Но сражение еще было не проиграно, отнюдь. Оставалось еще особое время страта, в котором события, случившись однажды, не проходили бесследно, но оставались там, зависая, на часы, дни, иногда на месяцы субъективного персонального времени. Не было ничего необратимого.
Возможно, еще удастся вернуть из заклятия эти погибшие души.
Флот продолжал свой траверс. Происходящее сейчас, сказал себе Хайт, это лишь малое подобие того, что принесет с собой грядущая война во времени. Наиглавнейшей целью будут взаимные изменения существующей истории и предотвращение этих изменений: возвращение снова и снова по мрачному следу измененных событий, на каждый удар — отменяющий его контрудар. Окончательная же победа одной стороны будет достигнута тогда, когда история ее противника окажется измененной настолько, что его временной флот потеряет поддержку из существующего бытия. После этого повергнутый противник сможет еще некоторое время продолжать сражаться, носясь внутри страта, словно стая призраков, на никогда не построенных кораблях, с командой на борту, состоящей из никогда не рожденных людей. Через короткое время они исчезнут, погрузившись в неактуальное, потенциальное существование.
Мысли адмирала прервал гонг, и снова на экране монитора появились корабли Гегемонии.
— Курс неприятеля — Пятый узел, — доложил сканерист.
Адмирал и полковник пересчитали на экране отметки вражеских кораблей. Их было двенадцать.
— Это они, — объявил Хайт. — На своем боевом курсе. Приготовиться.
Капитан Монд Этой, командир «Молота Империи», увидев на экране монитора возвращающиеся в будущее суда Гегемонии, был уверен, что сейчас начнется бой. Только позже, когда с флагмана пришел приказ пропустить неприятеля без боя, он понял, что поторопился. Возвращающиеся корабли Гегемонии наверняка постарались бы уклониться от схватки, но даже если бы удалось их уничтожить, это ничего бы не решало.
Мостик «Молота Империи», на котором одновременно работали семь человек, был уменьшенной копией мостика флагманского корабля адмирала Хайта. «Молот Империи», в отличие от больших кораблей, служащих одновременно линкорами и транспортами, был эсминцем — маневренным, хорошо вооруженным, с небольшим экипажем. Быстроходный, он мог настигнуть любого противника, а хронофазное оборудование позволяло наводить бортовой залп с точностью до микросекунды.
— Сердце разрывается смотреть, как они уходят, — сказал сканерист, поглядывающий на тот же экран, что и капитан Этой. — Правда ведь, сэр?
Этон кивнул:
— Они еще не ушли, сканерист. Эти корабли — уже призраки, хотя сами об этом еще не знают.
Клинообразные корабли Гегемонии растворились в экранах. Этону не хотелось особо задумываться о только что упомянутом парадоксе. В страте парадоксы — общее место. И не только в страте; с момента образования Хронотической Империи даже последний из ее обитателей знал, насколько его существование зависит от капризной изменчивости времени. Много миллионов было таких, кто существовал однажды (если только это слово вообще имеет смысл за пределами времени) и теперь не существовал никогда. За пределами времени — то есть в списках несуществующих граждан в Ахрональных Архивах, где хранилось больше исчезнувшей истории, чем существующей.
И если теперь атака Гегемонии не будет остановлена, то к этому скорбному списку исчезнувших прибавится еще не один миллион.
Этон повернулся к лейтенанту Кришу:
— Примите управление, я обойду корабль.
Покинув мостик, Этон двинулся по переходам и галереям своего корабля, ощущая в воздухе нарастающее напряжение. Ему предстоял третий серьезный бой в качестве командира «Молота Империи», и оба предыдущих раза он перед боем инспектировал все отсеки вверенного ему корабля — это давало ему ощущение корабля как слаженной боевой единицы. Радостные полчаса до того, как флот настигнет противника.
Капитан посетил центр управления огнем, где напряжение, конечно же, чувствовалось острее всего, и неудивительно. Он обвел взглядом ряды терминалов — сидящие перед ними люди, в некотором смысле, были не более чем придатками машин: На многих кораблях центр управления огнем был совмещен с мостиком, что на первый взгляд казалось логичным, хотя и добавляющим тесноты решением. Капитан Этон предпочел разделить мостик и центр, хотя и знал, что другие капитаны так обычно не делают.
Сказав несколько слов ободрения, капитан направился в глубь корабля к машинному отделению.
Он остановился у двери, заслышав голоса изнутри, я улыбнулся сам себе. Сублейтенант Ленкар, талантливый молодой инженер, недавно принятый в Армию Времен, громогласно делился познаниями со своим помощником.
— Способ передвижения во времени основан на старой доброй формуле Эйнштейна, — вещал Ленкар. — Е равно Эм Це квадрат. Возьмем одну из составляющих правой части этого равенства: Це квадрат. Здесь-то и появляется время. Це — это скорость света: расстояние, проходимое за Определенное время частицей с нулевой массой покоя. Из чего следует, что энергия есть не что иное, как масса, умноженная на время в квадрате. Но уравнение можно переписать и в другой форме: Эм равно Е, деленное на Це в квадрате. Из чего становится видно, что масса определяется соотношением энергии и времени. Здесь собака и зарыта: что случится, если мы к этой формуле добавим возмущение? Мы это делаем, заставляя обладающие энергией частицы двигаться быстрее света. Равенство нарушится — энергия, деленная на скорость света в квадрате, больше не добавляется к массе покоя. Но это равенство должно выполняться — фундаментальный закон физики. Что же происходит? Равенство сохраняется счет того, что масса покоя сдвигается по времени — настолько же, насколько сдвигается правая часть.
