Александр Воробьев - Возвращение Солнышка
За два часа прогулки Санька трижды прошел городок из конца в конец и теперь знал его топологию, пожалуй, не хуже местных старожилов. Непонятно, каким образом эти знания могли пригодиться ему в будущем, но он не пренебрегал любой возможностью узнать что-то новое. Как учил его дядя Андрей, "бесполезных знаний не бывает"; Саньке доводилось много раз убеждаться в справедливости этих слов. Очень часто малозначительные факты и никчемные, казалось бы, навыки помогали ему выкручиваться из весьма серьезных передряг или понять скрытую от непосвященного суть явлений и событий.
Бродить по улицам было, конечно, занимательно, однако Санька не хотел привлекать к себе лишнее внимание. Поэтому, хотя до вечера было еще далеко, он направился к гостинице. Войдя в свой номер, Санька привычно мельком взглянул на молнию дорожной сумки, лежавшей на кровати. Незаметный волосок, оставленный им перед уходом на собачке молнии, был на месте. "Значит, еще не обыскивали", - подумал он. Собственно, ему было все равно - ничего компрометирующего не было ни в чемодане, ни в карманах. Он просто не мог себе позволить срезаться на какой-нибудь ерунде. Второго шанса в случае провала у него никогда уже не будет.
Единственное, что могло бы его выдать - документы. Об использовании настоящего паспорта, разумеется, не могло быть и речи. Однако его нынешний паспорт изготавливался с помощью таких людей, что в подобной глуши не представлялось возможным отличить его от подлинного. Гознаковский бланк, действительные коды учета, правильные биопараметрические данные... Во всяком случае, при крайней настойчивости служителей Фемиды на проверку его действительности уйдет не меньше недели, а Санька не планировал задерживаться здесь дольше трех-четырех дней.
Скинув обувь, Санька растянулся на кровати и стал ждать. Что-то подсказывало ему, что одиночество будет недолгим. Чтобы скоротать время, он снова стал размышлять о скрытом от непосвященного предназначении городка. Почему его оставили нетронутым, в отличие от многих других здешних населенных прежде пунктов, жители которых были эвакуированы, а сами города и деревни - практически уничтожены? Конечно, здесь есть железнодорожная ветка, а многочисленные "легальные" обитатели и посетители Зоны нуждались в снабжении. Тогда почему бы просто не перевести городок в разряд закрытых военных объектов? Зачем создавать возможность сталкерам сообщаться с внешним миром, обменивая артефакты и информацию на оружие и снаряжение?
Очевидно, причин тому было несколько. Если бы сталкеры не получали припасы откуда-то извне, им пришлось бы брать их "внутри" - у тех же военных. Взаимоотношения между "неформальными хозяевами" Зоны и регулярными воинскими частями и так-то не отличались дружелюбием, частенько выливаясь в кровопролитные стычки, но до открытой войны дело не доходило. А, случись таковая, еще неизвестно, чья бы взяла... По боевым качествам сталкеры, конечно же, далеко не ровня солдатам, однако они могли бы с успехом противопоставить грубой силе и организованности армии свою гибкость, маневренность, скрытность и прочие "прелести" партизанщины.
Другой явной причиной феномена существования городка являлось его удачное для властей расположение. Город был заложен на мысу в месте слияния двух рек; чтобы попасть в него хоть из Зоны, хоть извне, требовалось пересечь реку либо по железнодорожному, либо по автомобильному мосту. Соответственно, контроль за визитерами существенно упрощался. Что же касается плавсредств - Санька подозревал, что все катера, лодки и байдарки у местного населения давным-давно тщательно учтены и зарегистрированы. И, скорее всего, большая часть из них вообще изъята под тем или иным предлогом.
Однако главной и не совсем очевидной причиной живучести городка являлись, видимо, все-таки деньги. Суммы, которые нелегально вращались здесь и в других подобных "перевалочных пунктах", были сопоставимы с бюджетом какой-нибудь небольшой африканской страны, и чиновники самого различного уровня, вплоть до федерального, наверняка имели от этого свою выгоду. Неразумно резать курицу, несущую золотые яйца, в которой к тому же заинтересовано полмира. Гонять - да, щипать - да, отбирать плохо спрятанное - да, но при этом иногда бросать горсть зерен... Да и куда же она денется из опоясанного колючей проволокой курятника?
Санька внезапно проснулся, как от толчка; отточенные рефлексы не подвели. "Надо же, - промелькнула мысль, - умудрился задремать". Конечно, в иной ситуации, в той же Зоне, за подобную расхлябанность он уже десять раз поплатился бы жизнью, но здесь подобные вещи пока еще сходили с рук. Санька за доли секунды сконцентрировался, прислушался к пространству и понял - сейчас его посетят.
Надо сказать, что "прислушался" не совсем верно описывает это умение; более точно было бы сказать "просканировал окружающее пространство каждой клеточкой своего тела". Что-то наподобие сильно развитого седьмого чувства, - нечто необъяснимое, неизвестно как работающее на стыке интеллекта и интуиции, однако дающее безошибочные результаты и потому совершенно необходимое для выживания. Хотя именно на него Санька и делал основную ставку, это не помешало ему посвятить последние годы упорным тренировкам и развитию скромных от природы физических данных, благо, что с учителями повезло, как никому.
Несколько секунд спустя в дверь раздался стук. Несмотря на то, что сна уже не было ни в одном глазу, Санька снова напустил на себя сонный вид и, помедлив, открыл дверь.
Перед ним стоял крепкий невысокий мужчина лет тридцати.
- Привет, - негромко сказал гость.
- Э-э... здравствуйте, - еле заметно пожав плечами, ответил Санька.
Быстро оглянувшись (в коридоре гостиницы никого не было), гость, слегка наклонившись к Саньке, предложил:
- Может, я зайду?
- Ну, входите, - заторможено согласился Санька со слегка ошарашенным видом.
Мужчина прошел в комнату и, не дожидаясь приглашения, развалился в кресле возле журнального столика. Санька прикрыл дверь, присел на краешек кровати напротив гостя и с деланным удивлением принялся его рассматривать. Тот дал хозяину прочувствовать важность момента и не спешил начать разговор.
Ничего примечательного в мужике не было. Заурядная внешность, обычная одежда... Однако Саньке было интересно не это. Он подмечал, как человек двигается, куда смотрит, о чем думает; просто поразительно, как много порой могут рассказать опытному наблюдателю поза, детали одежды, неуловимые движения глаз и жесты. И через несколько секунд наблюдений Саньке стало ясно, что этот человек ни разу не был в Зоне.
Просидев с загадочным видом с полминуты и, очевидно, решив, что клиент созрел, гость перестал барабанить по столику кончиками пальцев, сцепил руки вместе и, наклонившись вперед, доверительно сказал без долгих прелюдий:
