Филип Дик - Ветеран Войны
Секунду спустя автомобиль свернул за угол; резко щелкнул рвущийся трос полицейского заграждения, и они оказались на мирной, спокойной улице. Рев людских голосов, топот ног по мостовой остались позади.
- Все хорошо, все в порядке, - ласковым, успокаивающим голосом повторял В-Стивенс. - Мы твои друзья. Посмотри, я ведь тоже утколапый.
Сжавшись в комок, плотно подтянув колени к животу, девушка отодвинулась на самый край сиденья, к дверце. В широко раскрытых зеленых глазах застыл ужас, худое личико мучительно передергивалось. На вид ей было лет семнадцать. Тонкие пальцы с перепонками между ними судорожно цеплялись за порванный воротник. Левой туфли нет, волосы всклокочены, глубокие царапины на лице сочатся кровью.. Из дрожащих губ вылетают какие-то нечленораздельные звуки.
- Ее сердце готово выскочить наружу, - пробормотал Ле Марр, пощупав пульс девушки, а затем вынул из кармана капсулу и ввел ее содержимое в тонкую, дрожащую руку.
- Все уже позади, - продолжал говорить В-Стивенс. - Мы - врачи из Городской больницы, все, кроме мисс Каттер, которая заведует у нас канцелярией. Доктор Ле Марр - невролог, доктор Паттерсон - специалист по раковым опухолям, а я - хирург, видишь мою руку? - Он провел по лбу девушки тонкими сильными пальцами. - Я уроженец Венеры, как и ты. Мы отвезем тебя в больницу, и ты немного поживешь у нас.
- Что же теперь будет? - впервые заговорила девушка. Голос ее дрожал и срывался.
- Улетайте-ка лучше с Земли, - все так же мягко сказал В-Стивенс. - Ни один венерианец не будет чувствовать себя здесь в безопасности. Возвращайтесь домой, пока все это не кончится.
- А вы думаете, кончится? - В глазах девушки стояла тоска.
- Раньше или позже. - В-Стивенс протянул ей взятую у Ивлин сигарету. Такое положение не может сохраняться долго. Мы должны получить свободу.
- Спокойнее, спокойнее. - Теперь ровный голос Ивлин звучал угрожающе, ее глаза вспыхнули враждебным блеском. - Мне казалось, вы выше этого.
Темно-зеленое лицо В-Стивенса налилось кровью.
- Вы что, думаете, я могу так вот стоять в стороне и смотреть, как мой народ оскорбляют и убивают, как нашими интересами пренебрегают, и все это для того, чтобы протухшие ублюдки вроде Ганнета могли жиреть на крови?
- "Протухшие ублюдки"? - недоуменно отозвался Ле Марр. - Что это такое, Вэйчел?
- Это они так землян называют, - ответил Паттерсон. - Слушайте, В-Стивенс: для нас с вами это совсем не "наш народ - ваш народ". Мы принадлежим к одной и той же расе. Ваши предки - земляне, поселившиеся на Венере в начале двадцать первого века.
- Ваши отличия от землян - всего лишь мелкие мутации адаптивного плана, заверил В-Стивенса Ле Марр. - Мы все еще можем производить совместное потомство, а значит, принадлежим к одному биологическому виду.
- Можем, - криво улыбнулась Ивлин Каттер. - Только кому же вздумается производить потомство от утколапых или от ворон?
Какое-то время все молчали. В машине, приближавшейся к больнице, стало душно от пропитавшей воздух враждебности. Венерианская девушка, по-прежнему сжавшаяся в комок, молча курила, опустив полные ужаса глаза.
У ворот Паттерсон притормозил и показал пропуск. Охранник махнул рукой, и машина снова набрала скорость. Убирая пропуск в карман, Паттерсон наткнулся на какой-то предмет и вдруг вспомнил:
- Вот почитайте, может, сумеете отвлечься ото всех этих неприятностей. Он кинул В-Стивенсу короткий круглый металлический пенал. - Вояки вернули сегодня утром. Говорят, какая-то канцелярская ошибка. Изучите сами, а потом передайте Ивлин; вообще-то, это по ее части, но я посмотрел и заинтересовался.
Открыв пенал, В-Стивенс занялся его содержимым. Самое обычное прошение о предоставлении места в государственной больнице, помеченное регистрационным номером ветерана войны. Ветхие, покрытые грязью и пропитанные потом пленки, рваные и истертые бумаги. Чем-то заляпанные листики металлической фольги, которые годами складывались и разворачивались, лежали в кармане гимнастерки, надетой на чью-то потную грудь.
- А что, это так важно? - раздраженно поднял голову В-Стивенс. Паттерсон вывернул машину на стоянку и заглушил мотор.
- Обратите внимание на номер, которым помечено прошение, -сказал он, открывая дверцу. - У просителя имеется ветеранское свидетельство - с регистрационным номером, который до настоящего момента не присвоен даже новобранцу, какие уж там ветераны.
Совершенно ничего не понимающий Ле Марр беспомощно перевел взгляд с Ивлин Каттер на В-Стивенса.
* * *
Охватывавшая костлявую шею старика С-петля (слуховой аппарат) вывела его из беспокойного, волнами накатывавшего оцепенения.
- Дэвид Ангер, - повторил жестяной голос. - Вас просят вернуться в больницу. Вам нужно немедленно вернуться в больницу.
Что-то проворчав, старик потряс головой и кое-как пришел в себя. Крепко вцепившись в свою алюминиевую трость, он поднялся с мокрой от пота металлической скамейки и заковылял в направлении спасательной эстакады - так он называл про себя выход из парка. Ведь только-только он стал засыпать, отключился от этого слишком яркого солнца, от визгливого смеха детей, от всех этих молокососов в форме и девиц ... На краю парка две неясные тени, крадучись, пробирались среди кустов. Не веря своим глазам, Дэвид Ангер остановился и начал приглядываться к беззвучно скользящим по тропинке фигурам. Его поразил звук собственного голоса; полные ярости и отвращения вопли громким эхом раскатывались по парку. Он орал изо всех сил, во все горло.
- Утколапые! - кричал он, пытаясь бежать следом за ними. -Утколапые и вороны! Помогите! Да помогите же кто-нибудь!
Задыхаясь, хватая воздух ртом, он размахивал тростью и ковылял за этими фигурами - марсианином и венерианцем. Появились люди, на лицах большинства из них читалось полное недоумение. Собралась небольшая толпа, все стояли и смотрели, как дряхлый старик пытается догнать убегающих иноземцев. Истратив остаток сил, он натолкнулся на питьевой фонтанчик и тяжело осел на асфальт; негромко звякнув, покатилась выскользнувшая из пальцев трость. Его сморщенное лицо приобрело багрово-синий оттенок, чудовищный след ожога еще отчетливее выступил на пятнистой коже. Единственный глаз старика налился кровью, сверкал гневом и ненавистью, на бескровных губах пузырилась слюна. Он жалко размахивал иссохшими, похожими на птичьи лапы, руками, указывая на фигуры, скрывающиеся в кедровой роще на противоположном краю парка.
- Остановите их, - бормотал Дэвид Ангер, заливая слюной подбородок. - Не дайте им уйти! Да что же с вами такое? Трусы!
- Ну чего ты расшумелся, папаша, - добродушно тронул его за плечо какой-то солдат. - Они же никому не мешают.
