Варвара Мадоши - Возьмите нас в стаю
Самое интересное, думал Тим, шагая бок о бок с полным энтузиазма Джеком в спортзал, в салафодиаках совсем другое. У этой просвещенной, обожающей свое потомство расы до сих пор была церемония вхождения в возраст, при которой погибало до десяти процентов детей и подростков.
В общем, Тим не удивился, когда вошел в спортзал и обнаружил зеленого ребенка, переминающегося с ноги на ногу у беговой дорожки. Жест вышел очень земным и очень человеческим.
Тим велел Джеку сидеть, а сам начал разминаться, не обращая на дите никакого внимания. Оно какое-то время болталось на периферии, затем подошло чуть ближе, делая осторожные шажки.
Больше всего оно напоминало земного ребенка лет десяти, одетого в маскарадный костюм. Но салафодиаки значительно меньше людей (как почти все разумные расы), и по их меркам дите считалось довольно рослым — подросток, наверное.
— Что ты хочешь, юное разумное? — спросил Тим на общеторговом.
Ни слово не говоря, детеныш хлестнул его щупальцем на ноге и кинулся прочь, забавно топоча маленькими ножками.
Джек посмотрел на Тима с любопытством, как бы говоря: да ладно, у тебя не настолько плохой акцент!
— У них есть такой обряд: чтобы ребенку стать взрослым, он должен сразиться один на один с чудовищем, и никто не имеет права помогать, — объяснил Тим псу. — На родной планете для этого подходят такие древние водные хищники. Сперва подросток долго наблюдает за их поведением с берега, потом садится в лодку, плывет на самую середину заводи и дает им решительный бой.
Джек еще раз дернул ухом. Он решительно не понимал. «Неужели оно так меня испугалось? — словно спрашивали карие собачьи глаза. — Я ведь хороший!»
— Ты лучший на свете, — Тим погладил пса между ушей. — А испугалось оно меня. Видишь ли, мы, люди, в глазах этой древней продвинутой расы — настоящие чудовища.
Джек обиженно заскулил. Обиделся он, конечно, не за себя, а за Тима.
— Да, мой друг, ты прав. Дичь и круговерть, — вздохнул Тим. — Варварство и предрассудки. А может быть, — добавил он после коротких раздумий, — они знали, что я не нападу, и решили так вот сжульничать, чтобы не подвергать ребенка реальной опасности дома. Черт их знает.
Он пожал плечами, накинул на шею полотенце и медленно затрусил по дорожке, махнув Джеку рукой следовать за ним.
— Все равно жалобу в международный суд за оскорбление расовых чувств я подавать не буду, — закончил Тим уже себе под нос. — Нас, людей, и так в Галактике не любят.
Часть I
Глава 1
Почему-то Тим не ожидал прибыть на Триоку зимой. Не то чтобы он не знал, что оси других планет, случается, бывают наклонены относительно плоскости эклиптики, и, соответственно, на них происходит смена времен года. Не то чтобы он пропустил мимо ушей предупреждение капитана приготовить теплые вещи. Нет, он самым прилежным образом нацепил подбитые мехом унты, доху, рукавицы и теплую шапку.
Но все равно первый удар холодного сухого воздуха застиг его врасплох.
Машина из посольства запаздывала. Тим мог бы подождать в здании космопорта, но в кондиционированном шуме многолюдного комплекса ему не сиделось. К тому же космопорт как две капли воды походил на то, что можно увидеть на Луне или Перекрестке. Пожалуй, два основных терминала Земной Конфедерации были даже больше и новее. Одно показалось странным: космический порт шемин-мингрелей походил на птичий питомник.
Стены и потолок тут были сплошь искусно разрисованы ветками и листьями. Шемин-мингрели любят природу, сказали ему. Ну а кто ее не любит, собственно… Но это бы полбеды, если бы птицы не пели — скорее, даже орали — буквально повсюду. Тим постоянно вжимал голову в плечи, ожидая помета. Джек держал себя в лапах благодаря тренировке, но крутил головой, время от времени морщил брыли, будто собирался рычать, и старался держаться поближе к ноге Тима.
Поэтому они выскочили наружу и мерзли возле огромного зеленоватого сугроба под чернильно-синим небом с россыпью звезд. Звезды будто плевать хотели на то, что рядом многомиллионный город с его световым загрязнением, светили себе как хотели.
Сугробы, кстати, громоздились буквально повсюду, некоторые были навалены чуть не до второго этажа. Шемин-мингрели словно бы и не собирались их убирать. И еще было как-то очень по-деревенски тихо. Никто не спешил, никто не толокся у выхода, никто не въезжал и не уезжал, и даже скопища машин на тротуаре Тим не увидел. Тишь и запустение царили перед многокилометровым комплексом космопорта. А внутри — шум, суета и постоянный перезвон системы оповещения.
Это не «дичь и круговерть», это «чушь и невозможно».
Тим даже заподозрил, что нечаянно вышел через служебный или нерабочий вход, но никакой пометки не было, зато крупные металлизированные буквы общеторгового над входом сообщали, что это действительно Выход № 2.
Джек поймал его удивление и издал вопросительный звук.
— Все в порядке, — сказал ему Тим. — Пока никто в нас не стреляет, все пучком.
Пес не мог не согласиться. Он тоже очень хорошо помнил, каково это, когда в тебя стреляют.
Приземистый ярко-алый электрокар на воздушной подушке затормозил рядом. За рулем сидела ухоженная девушка лет тридцати. Она была человеком, а потому Тим не без оснований решил, что это приехали за ним.
Передняя дверь поднялась, и девушка спросила:
— Тим Крюков?
— Так точно, — кивнул Тим. — В смысле, он самый. И Джек.
— Вижу, — сказала она. — Это что, весь ваш багаж? Боже мой, вояка до мозга костей. К-9? Вы хоть сколько-то отучились?
— Диплом с отличием, — сухо сообщил Тим, закидывая сумку и коробку с самоваром на заднее сиденье. — А вас знать не имею чести.
— Рената Мейснер, третий атташе. Ваш непосредственный руководитель. Почти весь вспомогательный персонал у нас из местных, так что за вами мне пришлось ехать самой. Да, и попросите вашего… партнера лечь на коврик. Я специально постелила сзади.
Надо отдать Ренате должное: коврик лежал на сиденье, а не на полу. Тим, которому сразу не понравился чопорно-капризный изгиб губ будущей начальницы, решил, что некоторый шанс сработаться все же есть.
Он послушно устроился на переднем сиденье рядом с Ренатой, она нажала кнопку. С чпоком оторвавшись от тротуара, автомобиль понесся над узкой выездной дорожкой.
Огороженную сугробами улицу довольно ярко освещали зелено-желтые фонари, какие-то очень знакомые, почти деревенские. В поселке Арниловка Заиконоспасского района, где вырос Тим, фонари были почти такие же. В их свете хорошо была видна дорога, туда и обратно. Совершенно пустая, ни одной машины.
