Иннокентий Сергеев - Terra Incognita
Конечно, я не собирался из него стрелять, но иметь... брать его в руки, держать, чувствуя его тяжесть, холодок металла. Мужчины, ведь они как дети, кто же не мечтал о такой игрушке. Хоть раз в жизни. Женщины тоже как дети.
Все мы как дети, а ведём себя как... Нам для всего нужен повод. Мы не умеем устроить праздник просто так, без всякого повода. День рождения! А для неё это было так просто, так естественно. Мы собираемся, долго и нудно ждём опаздывающих, нащупываем в кармане текст речи, откашливаемся, говорим плоскости, потеем, снова ждём. Время до первой рюмки тянется бесконечно. Потом мы пьём по второй, по третьей, напряжение растворяется, мы начинаем говорить громко, лица краснеют... И вот, наконец, начинается праздник. Он начинается тогда, когда мы забываем его причину. Настоящее веселье всегда беспричинно. Когда оно естественно. А ей не нужен был этот долгий переход, это затянутое ожидание, покашливания, напряжение мускулатуры в поиске улыбки, вежливой, добропорядочной - плевать она на это хотела! У неё всё было сразу. Ну разве не смешно искать повод для того чтобы заняться немножко любовью? А для того чтобы выпить?
Я говорил ей, что она сопьётся. Мне кажется, она даже не понимала, о чём я говорю. Наверное, о какой-нибудь ерунде. Иногда я бывал ужасным занудой. Я, например, совершенно серьёзно спрашивал её: "Зачем ты пьёшь?" Ей просто становилось скучно со мной. Как я ненавидел её тогда!
Когда ты сидишь один в комнате и тихо сходишь с ума. Ночь. Её нет. И ты не знаешь, что с ней, где она. И ничего не можешь сделать - тебе остаётся только сидеть и ждать, сидеть и ждать, ждать, сходить с ума и ждать! И наконец, ты не можешь дольше оттягивать, ты должен ложиться спать, она не пришла. Или ждать её? Может быть, до утра? Уже утро. Она не пришла. А когда она приходила, жизнь продолжалась, словно бы ничего и не было. Но когда-нибудь повторялось, неизбежно! Именно потому, что всё возвращалось на свои места. Как стрелки часов. Я всегда возвращался к себе, а она никогда и не уходила. Иногда мы странно отчуждались друг от друга. Я мог кричать, бить посуду, стекло, но я не мог докричаться до неё сквозь эту стену. Я не знал, о чём я хочу сказать ей, что я должен сказать ей... А она знала точно, что не хочет слушать. Она всегда всё знает точно.
Это повторялось каждый раз снова, а повод... По какому поводу праздник, да? По какому поводу осень? По какому поводу идёт дождь? По какому поводу собрались здесь эти милые, обаятельные люди? Если бы это было не так, если бы они умели обходиться без застольных речей, то чем бы я зарабатывал деньги? И на что бы мы с ней жили?
Один раз я видел, как она выходила из дверей ресторана под руку с каким-то мужиком. Он подвёл её к машине, открыл перед ней дверцу. Они сели и уехали.
По какому поводу мы стали жить вместе?
Я записывал в своей книжке афоризмы, которые сочинял сам. Типа: "Прежде чем решить, кем ты хочешь стать, подумай, хочешь ли ты перестать быть тем, кто ты есть". Иногда получалось удачно, иногда не очень - когда как. Я читал ей, она смеялась. Я не сразу понял, что ревную её.
Хочешь ли ты стать чем-то иным, нежели то, что ты есть. Но так ли много зависит от наших желаний? И вот ещё. Можно ли сохранить себя неизменным? Когда всё меняется, хочешь ты этого или нет, и, желая сохранить себя, ты неизбежно окажешься перед выбором, рано или поздно - либо законсервироваться, упаковавшись в подходящей формы холодильник, либо покончить собой, потому что когда-нибудь неизбежно ты придёшь к самоотрицанию, и нужно уметь подняться, перешагнуть... и стать чем-то новым. И это закон, это жизнь, она существует лишь в развитии, она невозможна, была бы невозможна, когда бы не было смерти. Наши желания... мы собой-то управлять толком не можем. Я, например, очень часто говорю резче, чем мне самому хотелось бы. И кто-нибудь скажет обо мне, или говорит: "Он такой резкий". Что он знает обо мне, чтобы говорить так. Мои слова? Я говорю, но я уже дальше своих слов, это уже не я... Это как свет звёзд, который доходит до нас через миллионы лет. Мы видим их такими, какими они были. Мы всё видим в прошлом, мы умеем видеть только прошлое! Мы видим мир таким, каким он был миллион лет назад, год назад, месяц, секунду, долю секунды, мгновение, но всегда таким, каким он был. А хотим предрекать будущее, прозреть его! Прозреем. Когда оно станет прошлым. Есть люди, которые говорят, что могут увидеть будущее. А толку-то. Вот если бы они умели его изменить... Ну вот. Приехали. Классическая дилемма: свобода воли и предопределение. Ох уж мне эти богословские споры. Детерминизм и вероятность - ох уж мне эти научные диспуты. А вот она всегда полагала, что пожелать чего-нибудь - значит, уже наполовину достичь. Даже не так, это я со своими вечными компромиссами. Пожелать - значит, уже достичь. Смотри: дилемма о желании и возможности, постулат первый.
Начнём всё сначала. В ту ночь я понял, что люблю её.
Она сказала: "Я скоро вернусь. Ложись спать". Я сказал: "Куда ты идёшь? Я пойду с тобой". Она сказала: "Не нужно. Пожалуйста, не нужно". Я сказал: "Уже ночь". Она сказала: "Да, я заметила. Ложись спать". Я сказал: "Куда ты идёшь? Не уходи". Она сказала: "Не ходи за мной, ладно? Я вернусь". И она ушла.
Когда записываешь так, как оно было, получается нескладно. А изменять не хочется. Это называется "импрессионизм"?
Кажется, я написал, что ждал её,- сидя на кухне, прислушиваясь к тишине там, за входной дверью на лестничной площадке, вздрагивая от редких звуков,- это не правда. Я не ждал её. И даже не потому что не верил, что она придёт, хотя это и казалось невозможным после того, как я увидел её такой - это как ангелы на сводах церкви, их трубы хранят молчание, и невозможно представить себе, что вот сейчас они вдруг зазвучат духовым оркестром, и можно будет различить отдельные инструменты, записать их на плёнку, изучить тембр, невозможно! - даже не поэтому. Я боялся, что она придёт. Я не хотел этого. И вздрагивал от редких звуков и ещё долго с тревогой вслушивался в тишину... Тихие капли о жесть за окном. Тишина. Я видел её. Там, в парке, ведь это было только что... я увидел её. Ложась спать и выключая свет,- грязноватый свет сумерек уже просачивался сквозь ткань занавесок,- я улыбался, радуясь, что она не пришла. Она бы всё испортила.
Я был подобен ученику дзэн - долго и тщетно бившись над разрешением задачи, не поддающейся решению, истощив в этом поиске вот уже все свои силы, измучив себя ею, ставшей заиром, демоном, пыткой, пыткой, безумием!.. вдруг, он ощущает совершенный покой - ничто не может изменить его, хоть как-то умалить, он больше, чем всё, что есть в мире, и он - всё, и ничего не нужно больше, загадка решена - это иногда называют озарением. И у меня была целая ночь, чтобы наслаждаться этим покоем, бессмысленно улыбаясь, давить окурки в пепельнице, вздыхать, бормотать что-то... впрочем, прислушиваясь и то и дело вздрагивая, когда мне казалось, что я слышу её шаги. И каждый раз с облегчением переводить дух, когда оказывалось, что это не она. Мучимый беспокойством подобен человеку, которого терзает головная боль ему кажется, что она утихнет, если только ему удастся замереть без движения, хотя бы на один миг...
