Василий Купцов - Тайна сугрева
- Вот это, как ковш - Медведица, ее еще называют Большой... - показал пальцем эллин.
- По нашему - Лось, ну я тебе показывал, Млад... - заметил Иггельд.
- А еще эти звезды именуют Повозкой, а иные народы - и колесницей, продолжил Артеминос, - но я называю это созвездие все-таки Большой Медведицей, в отличии от той, что Малая, вон - видишь, княжич, маленький ковшик.
- Вижу, - отозвался Младояр.
- А ручку у того малого ковшика видишь?
- Трудно не заметить...
- А крайнюю звездочку на той ручке?
- И что?
- Это и есть Ось Колесницы, та звезда, вокруг которой вращается все небо!
- Никогда бы не подумал, - хмыкнул подросток, - такая маленькая да плюгавенькая, а гляди - ось неба?!
- Не она ось неба, - поправил Иггельд, - просто небесная ось, так уж получилось, проходит сквозь нее...
- Точнее, очень близко от нее, - поправил лин.
- И ты пойдешь теперь к этой звезде? - спросил княжич.
- Пойду! - голос Артеминоса прозвучал как-то непривычно гулко...
* * * Солнце светило ярко, снег на ветвях елок нарядно блестел. Весело поскрипывал снег под ногами, одетыми в меховые обувку. У княжича сапожки самые нарядные, красные! У лекаря поскромней, но все ж - с золотыми упряжками, поблескивающими на солнце. Это - единственные цветные пятна, все же остальное вокруг - белым-бело!
Младояр убегал далеко вперед, возвращался, несколько раз падал в сугробы, посему уже был вымазан снегом с ног до головы. Взрослые шли степенно, говорили мало.
- Ну, как, Артеминос, не холодно? - спросил Иггельд.
- Холодно и не холодно, - удивлялся южанин, - внутри тепло, а дыханье обращается в снег, вот - и на шапке, и на груди, на меху... У тебя на усах - тоже!
- Скоро будем!
- Мы идем так далеко, чтобы никто не увидел? - спросил лин.
- Нет, это мы заводим тебя подальше в чащу, чтобы убить и съесть! хихикнул княжич, подкатившись к Артеминосу.
- Тихо, тихо, - заговорчески зашептал Иггельд, тут же включившийся в игру, - не выдавай нашей тайны!
- Лучше так не шутить... - кажется, эллин на мгновение поверил.
- Какие может быть шутки? - деланно обиделся волхв, - Сейчас разведем костерчик, зажарим да съедим за милую душу!
- Мне - кусочки понежней! - хихикнул Младояр, в шутку схватив эллина за означенные части. Тот не удержался, попытался оттолкнуть княжича, в результате они оба покатились по снегу, началась веселая борьба, в которой Младояр, без особых усилий, одержал верх в буквальном и переносном смысле одновременно.
- А теперь вставайте и отряхивайте друг друга, - строго приказал Иггельд, ласково оглядывая сдружившуюся за эти два дня парочку. Почему-то только сейчас шестидесятилетний лекарь понял, что южанин очень молод, в сущности - юноша, даром, что ему под тридцать...
- Отойди подальше, лин! - велел лекарь-волхв, сбрасывая с себя полушубок, - А ты, Млад, знаешь, что нужно делать?
- Распугать птах с ближних веток, потоптать вокруг снег, что б зверюшек, под оным притаившихся, отогнать...
- Правильно, - кивнул Иггельд, стаскивая рубаху через голову, действуй! А ты, Артеминос, я же сказал - отойди подальше?
- Зачем? - удивился лин, - Коли нужны мудры какие тайные сотворить, так я отвернусь... Я вблизи хочу все видеть!
- А что такое мудры? - услышав незнакомое слово, княжич замер с приподнятой над сугробом ногой.
- Это такие штуки пальцами, - объяснил наставник, - волхование с загибанием перстов!
- А, я это умею, - засмеялся Младояр, скинул варежки, скрестил пальцы сразу на обоих руках - мизинец с безымянным, - Чур меня!
- Иди, Чурила, делом занимайся, - Иггельд присел на снег, начал стаскивать меховые сапоги, повернул голову к продолжавшему стоять рядом Артеминосу, - Отойти тебе следует по той же причине, по которой сейчас птах с дерев гоняют. Плохо стоять рядом со мной в такой момент!
- Хорошо, я отойду, - согласился лин, продолжая недоумевать.
Артеминос отошел шагов на пять, но тут в дело вмешался Младояр, которому захотелось показать, какой он знатный ведун - со знанием дела он утолкал гостя еще шагов на десять дальше.
Сам же - подошел совсем близко к наставнику.
- Ему что, можно? - темнокожий уже ничему не удивлялся.
- Вообще-то нельзя, - Иггельд стоял на снегу босой и совершенно голый, - но пусть учится сопротивляться. Он - в силах, первый навык имеет, каждую зиму - в проруби...
- Ого, морозит! - воскликнул княжич, схватившись за щеки.
- Сопротивляйся, не отдавай тепло чужому, борись! - приказал волхв.
С брьбой не очень получалось, Младояр уже начал попрыгивать, хлопать себя по плечам и бедрам. Зато вокруг обнаженного Иггельда клубился пар, снег у его ног растаял, показалась зеленый мох, обнажились какие-то малые кустики.
- Не, я лучше отойду, - засмеялся княжич, отбегая от наставника подале, к лину - поближе. Только теперь южанин почувствовал, что весь трясется, что его колотит от холода.
Кажется, не помогали ни меховая одежда, ни теплые сапоги, ни шапка.
- Кончай, Игг, лин щеку отморозил! - Артеминос обнаружил рядом со своим носом мордашку Младояра, забавно наклонившуюся набок - что ворона, точно! Ровно так же наклонял голову давеча и отец его, князь - понятно, кровь есть кровь...
- Дык разотри ему харю! - бросил лекарь равнодушно и начал, не спеша, одеваться.
А дальше началась пытка. Княжич, захватив щепотку снега, начал, что есть силы, тереть щеку Артеминоса этим шершавым холодом. Тому стало отчаянно больно. Лин сначала не понял, потом закричал, попытался сопротивляться - да мальчишка оказался и сильнее, и решительнее.
- Зачем, со мной же все в порядке?! - возмутился лин.
- У тебя щека отморожена!
- Я не чувствую!
- Потом почувствуешь, в тепле, - услышал Артеминос голос лекаря, - да поздно будет, когда кожа вместе с мясом слезать станет!
Руки у лина так и опустились, теперь он готов был позволить делать с собой все что угодно. Эти северные люди определенно знали, что делали...
- Подойдите поближе! - велел Иггельд, - Вот дерево, ветка... - он взялся за веточку, та с неожиданным звоном отломилась.
- Вся оледенела! - воскликнул княжич, разглядывая излом.
- Точно так же превратилась бы в ледышку любая мышка, пташка или иное создание Рода, окажись оно рядом со мной, когда бы я решил согреться тайным способом, - объяснил Иггельд.
- Так ты, согреваясь, отнимаешь тепло у других? - Артеминос, наконец-то, понял давно очевидное.
- Да, отнимаю, причем, в первую очередь, страдают твари теплокровные, во вторую - гады холодные, в третью - дерева и трава. Ну, а уж ежели рядом нет ничего живого, то холодеют снега да камни под ними!
- Да, - протянул лин, - теперь я понял, отчего ты называл это уменье опасным... И понимаю, почему не хотел обучать такому... Но если я поклянусь, что не отниму тепла ни у одного существа человеческого, ни у животинки, ни у зверя дикого - научишь меня?
