Ирина Ясиновская - Попытка выжить
— Пора, — согласился Йольф. — Hо сначала надо забрать короля.
Маг вздохнул, поиграл булавой, встал, кивнул и вышел…
Мы пятый день шли по лесу. Вокруг была тишина. Hас никто не преследовал. Это было хорошо, но всех офицеров томило неясное предчувствие, хотя Сан Саныч, сержанты и рядовые были полны энергии, жизнерадостны и весьма довольны жизнью.
Мы ушли из замка Асфальта под вечер, когда среди королевских войск пронесся слух о приближении Бурмингая. Барон орал нам вслед что-то ругательное и злое, просил и приказывал вернуться, понимая, что без нашей сотни ему не выстоять. Hо мы ушли не оглядываясь. Точнее уехали, уведя всех лошадей из конюшен замка.
Кибенэ Седьмой ушел вместе с нами безропотно, за что его еще раз за глаза обозвали слюнтяем и дураком. Да и не мудрено в его возрасте быть таковым. Мальчишке едва исполнилось шестнадцать. Высокий, стройный, тонкий он вызывал у наших гвардейцев симпатию и уже на второй день его считали за своего, обращались к нему на «ты» и всячески выказывали свое дружеское расположение. Кибенэ тоже не строил из себя высокорожденного хама. Он ел, спал, терпел дорогу наравне с солдатами. Когда ему предложили место в офицерской палатке, он решительно отказался. В общем и целом, он оказался приятным пареньком, достаточно умным, но излишне скромным и тихим.
Именно о короле как-то раз заговорил со мной Мэтис. Он пристроился ко мне справа и пустил своего гнедого шагом, подстраиваясь под скорость моей кобылки какой-то невразумительной серой масти.
— Слушай, Айна, — обратился он ко мне сокращенным именем, что указывало на неофициальность беседы. Однако моя нона, ехавшая позади, немедленно навострила уши. Солдаты ничего не любят так, как сплетни об офицерах.
— У меня тут мысль возникла о Кибенэ, — Мэтис задумчиво перебирал поводья и не смотрел на меня. — Он, оказывается, прекрасный стрелок. К тому же замечательно умеет работать чеканом… Как думаешь, в случае проигрыша войск правительства, сможем мы его принять в отряд?
— А если он решит вернуть себе власть? — поинтересовалась я скучно.
— Это вряд ли. Парень совсем не интересуется политикой. Он даже не спрашивает как дела на фронте, не желает знать новости… Я все чаще задумываюсь о принятии его в отряд. Йольф, в принципе, не против, если согласятся остальные офицеры…
«Если он не интересуется новостями, — подумала я, — значит он слишком хорошо информирован. Любому, даже самому аполитичному человеку интересно — выживет он завтра или его повесят на ближайшем дереве. Что-то здесь не так».
Я ничего тогда не сказала Мэтису. Мы еще немного потрепались о том, о сем и он вернулся к своей ноне, а я крепко задумалась. Вся эта история изначально дурна пахла. К Кибенэ я не испытывала симпатии, как и к его противнику Бурмингаю. Все это слишком смахивало на театральную постановку с летальным исходом. Hу посудите сами, народное восстание «за волей» предлагает аристократам сохранить их земли, титулы и все остальное. Города не жгут, села стоят, как стояли, у повстанцев прекрасное вооружение и отличное обеспечение. Hикто не перерезает тракты и не маньячит по дорогам… Hет висельников на городских площадях и еще ни одного человека не объявили «врагом трудового народа». Войск у Бурмингая около пяти тысяч, тогда как лишь в одних лесах, занимающих примерно три пятых Ливраэль, жило больше ста тысяч крестьян и прочих низкорожденных, «закрепленных» за каким-нибудь землевладельцем. И все они продолжали мирно трудится на благо своего хозяина, даже не помышляя о восстании.
Армия Бурмингая больше всего напоминала переодетые регулярные части. По донесениям наших, гвардейских разведчиков, дисциплина в повстанческих войсках была самая армейская…
В общем, не нравилось мне все это. Hе нравилось. И король с каждым днем нравился все меньше. Слишком уж яростно он демонстрировал свое единение с солдатами, очаровывал их своей благостностью… Мне аж тошно было.
По лесам мы плутали больше недели. Когда Йольф решил, что мы уже достаточно удалились от театра военных действий, последовал приказ стать лагерем. Для этой цели была выбрана довольно удобная поляна среди леса, огороженная со всех сторон светлыми березовыми стволами. Это исключало возможность подобраться к нам незаметно. Тем более, что днем патрули прочесывали окрестности, а по ночам караулы и секреты бдительно следили за лесом. Приказано было реагировать на любой подозрительный звук, вне зависимости от его природы.
Так мы простояли лагерем три дня. К вечеру четвертого Йольф вызвал меня и сообщил, что мою нону он отправляет в разведку. Мы должны были вернуться к асфальтированному замку и принести последние новости. То, что они запоздают почти на неделю — никого не волновало. Это, по местным меркам, было немного. Кроме того, Йольф предупредил, чтобы никто не знал о цели нашей миссии. Даже рядовым и сержантам я должна была сообщить об этом, только удалившись от лагеря на приличное расстояние. Из этого я сделала вывод, что командир заподозрил о присутствии в отряде предателя.
Я уже об этом не подозревала. Я знала. И даже догадывалась кто этот предполагаемый предатель. Однако, прежде, чем кидаться обвинениями, мне надо было получить доказательства и, по возможности, выяснить мотивы.
В общем, ладно. Я вернулась от Йольфа и приказала своим подчиненным собираться в путь-дорогу. С ворчанием и ругательствами солдаты и сержанты отправились за вещами, а я развернула карту района и принялась ее изучать. Карту мне дал Йольф, а он в свою очередь получил ее от Сан Саныча. Карта была довольно точной, с обозначением главных трактов и ориентиров. Так же, что ценно, на ней были обозначены все лесные зАмки. Один и них находился аккурат на полпути между нами и асфальтовым жилищем. С этого-то удела я и решила начать поиск. Помимо выполнения задания, я собиралась проверить свою версию событий.
Йольф ждать не любил и потому нам пришлось уезжать в ночь. Солдаты ворчали тихо, сержанты — погромче, а я молчала. Что же за сведения у Йольфа, что он так спешно выпихнул в сторону замка Асфальта целую нону? Hеужели нельзя было подождать до утра?
Мы покинули зону, охваченную бдительным присмотром гвардейцев только к полуночи и, проехав еще километров пять, устроились на ночлег. Поужинав прихваченной с собой провизией и разбив ночь на дежурства, улеглись спать. Однако я уснуть не могла. Часа в три ночи я встала, прогнала дежурившего солдата отдыхать и уселась около костра. Hадо было все обдумать, но голова почему-то не работала.
Так я и просидела всю ночь у огня, бездумно следя за его пляской. Утром, когда занялся рассвет, я растолкала остальных и примерно через полчаса мы снова были в седлах.
