Алекс Норк - Еще не вечер
— А где она… — он тут же махнул рукой, чтобы не шло в зачет. — Будем упорно работать, это я твердо могу обещать.
— Считаете ли вы, что меры уголовного наказания в России должны быть законодательно усилены?
— Считаю, и особенно в отношении рецидивистов.
— Несколько личный вопрос, если позволите, вы христианин?
— Во всяком случае, стараюсь им быть.
— Противник или сторонник смертной казни?
— Сторонник.
— А как же заповедь «не убий»?
Виктор терпеть не мог эту стандартную схему, и начал чуть громче нужного:
— Она адресована убийцам. Как заповедь «не укради» — людям, не считающим постыдным украсть. И хочу напомнить один эпизод из Евангелия: бесы, изгнанные Христом из одержимого, просили Его — «не губи нас», Христос обратил их в свиней и те почему-то вдруг попрыгали в море и утонули. Они, что, сами с собой покончили? — он одернул себя и продолжил спокойней: — Богословские комментарии об этом умалчивают, но очевидно — имел место факт уничтожения мерзости, существ вредоносных, опасных для нормальной человеческой жизни.
— А как же заявление главы правительства, что только Бог может забрать человеческую жизнь?
— Ответ на это уже давно дал философ Иван Ильин: «А кто знает, что не Бог движет моей рукой, когда я караю преступника». И во-вторых, вас, может быть, удивит, но я в свое время давал присягу Родине, а не ее руководителям, так что личное мнение государственного чиновника — всего лишь его личное мнение. Однако вернемся к богословию, — здесь прокурор, благодаря постоянным контактам со сверхкультурным приятелем, чувствовал себя весьма уверенно, — вытаскивать что-либо из священных текстов и буквально трактовать очень опасно. Самый простой пример — первая заповедь, данная еще Моисею: не делай другому того, чего не желаешь себе. Отчего бы в связи с этим не открыть все тюрьмы, не прекратить начатые уголовные дела?
Он сам услышал, как слова выдали вновь возникшее раздражение.
Впрочем, у гостьи мелькнула поощрительная улыбка.
— Верите в существование зла как такового?
— Тут дело не в вере… по многолетней практике знаю, что оно есть.
— То есть человек, например, может рождаться изначально порочным?
Прокурор чуть поморщился.
— Давайте аккуратней с понятиями: не порочным, а я бы сказал — с психическими наклонностями. В том числе с наклонностями к причинению вреда другим людям. Обратите внимание, маньяками и садистами именно рождаются, а не становятся, — это давно медицинский факт. Но если зло носит менее экстремальный характер, почему-то считается, что человек «сбился с правильного пути» и тому подобное.
— А разве так не бывает?
— Бывает. Но не трижды-четырежды.
— Предлагаете к таким больше применять кнут, чем пряник?
— Что вы имеете в виду под «пряником»?
— Ну, воспитательные меры, образование, вовлечение в культурную жизнь.
— Предлагаю вообще не использовать «пряники». Поверьте, некоторые люди понимают исключительно одну силу и сдерживают себя только от страха перед ней.
Из того, как гостья хмыкнула и качнула головой, можно было понять — она не вполне принимает сказанное, хотя сама до конца не знает ответа.
— Употребление наркотиков в городе, в том числе раннее — в школьном возрасте — не снижается, а растет. Существуют, на ваш взгляд, способы кардинально изменить ситуацию?
— Только два, но взятые вместе: значительное законодательное ужесточение наказаний наркоторговцев и увеличение оперативно-розыскных мероприятий. Последнее я подниму на максимально возможный уровень, — он приумолк перед неприятной для себя оговоркой: — Для этого, как вы понимаете, требуются человеческие и денежные ресурсы.
— И того и другого мало, не так ли?
— Именно так. Правоохранительные органы вообще продолжают финансировать по остаточному принципу. Наркотики — это деньги, а с деньгами нельзя бороться, имея пустыми собственные карманы.
Она, соглашаясь, кивнула и неожиданно спросила полуутвердительным тоном:
— Вам, конечно, уже известно о позавчерашнем, взволновавшем город, убийстве священника?
— Я пока не ознакомился с обстоятельствами.
Виктор порадовался своей быстрой реакции — людям сходу не объяснишь, что о делах говорят в рабочих кабинетах, а не на перронах вокзалов, — ни о каком священнике он еще ничего не знает.
Гостья, впрочем, не стала настаивать и попросила коротко рассказать служебную часть биографии.
Прокурор, довольный уходом от неудобной темы, подробно всё изложил.
И полагая, что это уже финал, приготовился встать из кресла, чтоб проводить гостью, однако неожиданно услышал:
— Дела по исчезновению людей в Черном лесу, вы будете их возобновлять?
— Исчезновения? — он ни о чем таком понятия не имел. — Поясните, пожалуйста, про что речь.
Она вдруг проверила его взглядом… хорошо, что не сделала так, когда спрашивала про священника. Виктор почувствовал — он слишком «распахнут» к этой привлекательной женщине.
Она что-то взвесила:
— Пожалуй, я выключу запись. Для первого раза достаточно, но вы обещаете, что будете сотрудничать с нашей газетой?
— Сотрудничество с прессой входит в обязанности прокуратуры. Так о каких исчезновениях вы говорили? И прошу прощения, не могу предложить вам ни чаю, ни кофе, на кухне всё пусто.
— Ради бога, не беспокойтесь. Об исчезновениях? А вы не помните, Виктор Сергеевич, во времена вашего детства здесь в городе, в Черном лесу, пропал мальчик?
Сразу почти и всплыло: лето, несколько подростков пошли вечером в лес разжечь костер — любимое занятие детворы того времени. Мальчики были старше него — лет одиннадцати-двенадцати… и в компании оказался, в том числе, их по подъезду мальчик-сосед… разожгли костер, потом, чтобы поддержать огонь, разошлись метров на тридцать в стороны, один не вернулся. Лес этот редкий, деревца небольшие, вечер только в начале — видно между деревьями… мальчишки заволновались, начали искать сами, потом прибежали на помощь позвать, и этот соседский — прямо к его отцу.
— Да, очень хорошо помню, всю милицию подняли на ноги, прочесали этот небольшой лес. Отец, между прочим, тут же сообщил в Областное управление внутренних дел, разослали приметы мальчика. Помню еще, отец из квартиры сразу дал по телефону приказ проверять все машины на районных дорогах.
— И никаких следов мальчика, как и следов нападения.
— Верно. Откуда вам известна эта история?
— О, у нас прошла целая серия публикаций об исчезновениях в Черном лесу.
— Были еще?
— Были, а последнее — неделю назад.
