Вячеслав Маликов - Тест на совместимость
Том, поправив полимерный шлем со вставленным в него пером ястреба, топает в сторону постройки. Иду за ним следом. Том приоткрывает дверь. Крики становятся громче и приобретают ясность:
– Не надо, не надо, не надо…, – голос детский.
– А, с**а, сопротивляется! – голос повзрослее.
Заходим. Окон нет. В полутьме, пронизанной лучиками света, пробивающимися сквозь щели в бамбуковых стенах, четверо рослых солдат пинают ногами мальчика на земле.
Том, не говоря ни слова, снимает с плеча автомат и стреляет от бедра, поведя стволом слева-направо и обратно. Потом подходит к лежащему мальчику не обращая внимания на трупы солдат из своей группы.
– Чёрт! Твою в душу! – сатанеет он. – Переломано всё, что только можно. Возится с ним никто не станет… Да он и не выживет…
Пацан лишь глухо стонет. Почти потерял сознание. Томми выпрямляется. Глядит на меня, словно что-то решая. Потом передёргивает затвор и стреляет в голову ребёнка.
– Прости, не успел вовремя…
* * *
– Нет. Не слышал о таком.
– Говорят, его за это командир части под расстрел отдал…
* * *
– С**а! Херово. Если прознают репортёры… Томми, – сержант обнимает за плечо Тома и отводит в сторону, но всем слышно, как он говорит:
– А в общем ты прав. Не х** так поступать. Мы, конечно, из «Базух Павалан», но сам подполковник не оценил бы такой шутки. Расстрелял бы этих ублюдков к чёртовой матери. Он такого не любит. Вот просто отрубить голову – это он запросто. Не зря же он носит ожерелье из детских черепов…
Внезапно с другой стороны деревни раздаются выстрелы. Голосят местные. Выбегает местный шаман и орёт по-своему. Ни хера не разобрать.
– Товарищ сержант! – из-за угла вылетает солдат из нового пополнения.
– Там какие-то козлы припёрлись. Вроде не наши.
– Так мочите их! Мне что, персонально каждому разрешение выдать в письменном виде? – ох, и достанется же этому солдатику, если жив после боя останется…
– Томми, бери Майкла, дуйте туда. Салаг надо поддержать. Я буду через минуту.
Несёмся туда, на ходу натыкаемся на местного. Он в испуге замер на дороге. Томми отталкивает его в сторону, тот врезается в стену. На кой чёрт они строят свои хижины так близко друг к другу? Вокруг места – завались. Потом пробегаем мимо какой-то молодой женщины, стоящей в одной юбке перед входом в хижину. Походя отмечаю неплохую грудь, и тут мимо свистят пули. Рефлекторно пригибаемся, не сбавляя шагу. Выпрямляюсь, кошу взгляд вбок, надеясь ещё немного полюбоваться дамой, но она уже лежит на земле без движения. Новая очередь.
– Какого х**? – Томми запинается и падает вперёд. Два шага к нему. Поднимаю его, переворачиваю. Грудь прострелена в трёх местах. На лице – крайнее удивление, глаза открыты, но ничего не видят. Трясу его, перепачкиваясь в липкой красной крови:
– Томми? Томми!!! – ничего вокруг нет, слышу только свой саднящий голос, бьющий по нервам и барабанным перепонкам:
– ТОММИ!!!
* * *
– Бывает.
– Что значит бывает? – снова взрывается девушка. Забыла, наверное, как всего лишь полчаса назад по башке получила. Мда, уже не боится меня, или просто защитная реакция психики?
– Ты вообще понимаешь что говоришь? Мы тут пытаемся мир обустроить, а ваши солдаты только убивают и убивают! Ты сам-то из каких войск будешь? Или ты тоже не из военных?
– Из военных, – человек кивает, соглашаясь. – Бери тарелку, готово.
Горячий суп после двух дней голода – это просто райская пища. Особенно с хлебом, пусть даже в виде галетного печенья. Интересно, а сколько дней не ела эта «демократическая кукла»? Хотя… мне-то какое до этого дело?
– А можно ещё вопрос?
– Валяй, – Майкл лениво помешивает сахар в большой кружке горячего кофе.
– А ты из какой дивизии?
* * *
– Солдатик, ты из каких войск-то будешь?
Отхлебнув из рюмки, бросаешь:
– «Базух Павалан».
Все вскакивают со своих мест. Бармен бледнеет и отступает на шаг назад. Где-то падает опрокинутая неловким движением посуда. Вместе со столиком. В забегаловке нависает напряжённая тишина.
– Ты бы это… уходил бы, – просит жалобным голосом хозяин-бармен. Его можно понять: если тебя разорвут на части в его баре, то наутро от бара оставят воронку в пару метров глубиной. О хозяине и говорить нечего.
Допиваешь остатки виски и кладёшь серебряный дайм на стойку. Встаёшь и проходишь сквозь расступающуюся массу ненавидящих тебя людей. Позади себя слышишь, как падает на деревянный пол твой дайм, смахнутый брезгливой рукой. Чёй-то ботинок вбивает его в пыль.
* * *
– Двадцать шестой. Пехота.
– Значит и ты тоже убивал мирных людей? – Ленда пытается презрительно посмотреть на полулежащую на полу фигуру, а потом, спохватившись, прячет испуганно глаза, наклонив голову и вперив взгляд в свои бёдра.
– Извини, я не хотела…
Майкл ничего не ответил.
– Но ваши солдаты такие звери…
– Солдаты созданы для того, чтобы вести войну. Если бы они сажали деревья, их бы называли садовниками.
– Сумничал, – фыркнула Ленда, отвернувшись к стене. А потом обернулась обратно, видимо, что-то придумав:
– Вот скажи мне, зачем вы оккупировали эту страну?
– А вы?
– А что мы?
– Ваши войска тоже вторглись в страну.
– Ничего подобного! У нас демократический строй. Мы за мир. Мы никого не порабощаем. А наши войска здесь пытаются поддержать мир. Мы стараемся мирным путём урегулировать ту войну, что вы развязали! Наши миротворческие войска охраняют те немногие части страны, что вы уступили в качестве результатов переговоров наших правительств!
– То есть, ваши солдаты только мир поддерживают?
– Да!
* * *
– Как меня задолбала эта страна! – солдат, развалившийся напротив, прихлопнул москита, сидевшего на шее и ненавидяще продолжил:
– Чё мы с ними возимся?
– Такова политика, – пожал плечами сидевший рядом с ним ефрейтор, глотая из стакана местное вино.
– Да пошла она! – обиделся солдат, тоже налегая на вино. Сделав порядобный глоток, он кивнул в нашу сторону:
– Вот им хорошо – они не прикрываются лицемерными фразочками вроде «Мир уставшей стране!», а честно её грабят. А мы?
– За то нас добрыми считают.
– Но убиваем-то мы не меньше? – не сдавался настырный солдат.
– Меньше, – качает головой Томми. Живой ещё, упокой, Господи, его душу.
– Почему? – Уже ефрейтор демократической республики удивляется.
– Потому что у вас территория оккупации меньше.
– А-а-а! – усмехнулись солдаты.
– Ну это смотря как себя там вести, – глубокомысленно встреваю в их беседу.
