Харлан Эллисон - Доктор Д’Арк-Ангел ставит диагноз
— А кто они такие, эти другие?
— Ну-ну, Чарльз. Давай не будем начинать все сначала. Ты же прекрасно знаешь, что профессиональная этика не позволяет мне обсуждать пациентов. Расскажи-ка лучше о своих последних смертях.
За семь месяцев он не умер в результате падения с третьего этажа; от бандитского удара ножом, который получил, выходя из машины на подземной стоянке возле своего офиса; избежал гибели, вдохнув ядовитого пестицида, который по халатности оставил открытым садовник; не утонул в клубном бассейне, когда, нырнув слишком глубоко, ударился головой о дно; пережил несколько тромбозов коронарных сосудов и грипп, перешедший в воспаление легких.
— Я проснулся посреди ночи неделю назад и обнаружил, что не могу сделать вдох. Казалось, легкие окончательно отказали.
— Да, это очень распространенный вариант. Что еще?
— Какие-то юные хулиганы играли возле скоростной дороги, швыряя камни в машины. Здоровенный булыжник влетел в «бентли» сквозь ветровое стекло и попал мне в голову. Глубоко рассек правый висок. Вся машина была в крови.
— Через сколько времени рана затянулась?
— Примерно через час.
— Удивительно. Совершенно потрясающе. Да, тринадцать месяцев — именно так. Думаю, через несколько недель твое лечение будет закончено.
Ужас вошел в сердце Рома. Словно рука великана сжала грудь.
— А я смогу с тобой встречаться… после того, как… — Посмотрим, — вот и все, что она сказала.
Так мать говорит ребенку, который не хочет вовремя ложиться спать. «Посмотрим».
— Три недели, Чарльз. Я уверена, речь идет именно о таком сроке.
— И тогда ты получишь десять процентов от всего, что я унаследую.
— Я об этом не думаю.
— Надеюсь, нет, — заметил он и уверенно потянулся к ней.
Она снова пришла к нему, но в ее покорности не было смирения.
А потом доктор Д'Арк-Ангел ввела иглу в вену и надавила на поршень шприца, чтобы послать в его тело серую, клубящуюся жидкость, которую она называла эссенцией смерти.
Он выбрал наиболее надежный способ. Чтобы ни у кого не возникло никаких вопросов. И не поползли слухи о том, что Чарльз Ром убил свою жену, дабы завладеть состоянием ее отца. (И уж чтобы никому не пришло в голову, что на самом деле Чарльзом Ромом прежде всего руководило желаниестереть с лица земли существо, любившее его слишком беззаветно.)
Ои дождался вечера, когда шел сильный дождь, и объявил, что хочет поехать в кино. Сандра рассчитывала остаться дома и сделать ему массаж. Однако он добился своего» и на узкой дороге, извивающейся в каньоне, неожиданно рванул руль в сторону, направив «бентли» на заградительные столбики. Машина лениво перевернулась в воздухе, ударилась о молодые, недавно посаженные елочки, вывернула парочку с корнем и упала с обрыва. «Бентли» пролетел около сотни футов, стукнулся о землю бампером, перевернулся на крышу, по инерции проскользил еще футов пятьдесят и остановился на теннисном корте богатого поставщика продуктов для отелей, который переехал жить в каньо», чтобы избежать постоянных столкновений с грабителями и ворами, которых было полным-полно в центральной части города.
Рою позаботился о том, чтобы зажигание поеле того, как машина перелетела через заграждение, осталось включенным. Он знал, что в результате удара о землю бензобак обязательно даст солидную течь, и, как и следовало ожидать, «бентли» моментально загорелся.
Саидра, несомненно, умерла в тот самый момент, когда машина первый раз ударилась о землю. Двадцатилетний сын поставщика, который летом работал спасателем на озере, схватил асбестовый мостик, лежавший возле семейного бассейна, и, используя его в качестве щита, бросился на помощь. Ему удалось вытащить мертвое тело Чарльза Рома из пылающих обломков машины. Ром получил ужасающие ожоги третьей и четвертой степени на площади, превосходящей одну пятую всей поверxности тела.
Врач зафиксировал смерть Саадры, когда тела доставили в больницу. Чарльз Ром также был признан мертвым. Можно представить себе удивление дежурного врача, когда всего через несколько мгновений после того, как он объявил, что Чарльз Ром мертв, тот застонал, пошевелился и стал звать своего врача. Однaко ни в одном телефонном справочнике американской медицинской ассоциации не удалось найти телефона доктора Д'Арк-Ангел.
— У тебя отлично все зажило, Чарльз, — сказала она.
Он собрался обнять ее, но oна решительно показала ему на кресло, стоявшее напротив стола.
— Это было ужасно, — пожаловался Ром.
Говорить было тяжело. Повязки все еще скрывали половину лица, но под ними уже появилась молодая нежная кожа.
— Да, я знаю. Так оно обычнo и бывает. Уже через несколько месяцев с тобой все будет в пoлном порядке. Ты поступил очень разумнo, когда решил перебраться в частный госпиталь. В противном случае твое удивительное возвращение к жизии могло бы вызвать нежелательные разговоры.
Ром смотрел на нее и ждал. Он знал, доктор Д'Арк-Ангел что-то скрывает.
— Ждешь, когда я поведу разговор о наших расчетах, да? — Двигаясь легко и непринужденно, она обошла стол и уселась в кресло. Снова предложила ему сесть. — Не стой, Чарльз. Нам нужно кое-что обсудить.
С некоторым трудом, морщась от боли, Ром снял пальто, бросил его на кушетку и сел. Да, им есть что обсудить. Теперь, когда он избавился от Сандры, а его состояние оценивалось приблизительно в тридцать миллионов, он чувствовал, что больше не испытывает того всепоглощающего благоговения перед доктором Д'Арк-Ангел. Пора ей узнать, в чьих руках будут находиться вожжи теперь — он рассчитывал на долгие и весьма приятные отношения.
— Послушай, — сказал он, скрестив ноги и убедившись в том, что стрелки его брюк абсолютно безу. коризненны, — я решил перевести генеральный офис моей корпорации на Бермуды; уж очень там климат приятный. Конечно, я бы хотел, чтобы ты отправилась туда вместе со мной.
Она даже не улыбнулась.
— Зачем ограничиваться десятью процентами, когда ты можешь получить все, чем я владею? Мы все поделим поровну. Я дам тебе возможность жить так, как ты всегда мечтала.
И снова она не улыбнулась.
— Мы в этом деле вместе, — заметил он с легкой угрозой в голосе. — Я не знаю, что скажет закон относительно твоего лечения, но не думаю, что нас с тобой порадует, если кто-нибудь начнет интересоваться подобной деятельностью.
Она не улыбалась.
— Ну? Скажи что-нибудь.
Она так и не улыбнулась. Засунула руку в ящик стола и что-то повернула — наверное, рукоять реостата, поскольку свет в комнате потускнел, как и всегда в тех случаях, когда они занимались любовью.
