Владимир Михановский - Залив Дохлого Кита
- Письма при вас?
- К сожалению, нет... Как только я прочла это, - женщина указала на газетную вырезку, - я сразу же приехала сюда и остановилась в отеле. Ко мне в номер вскоре пришел какой-то человек. Он отрекомендовался другом и сослуживцем моего мужа и сказал, что для установления виновника гибели Майкла ему необходимы все его письма...
- И вы отдали? - вскричал шеф.
- Поначалу я не поверила. Но он показал мне свое служебное удостоверение, где было сказано, что он является сотрудником лаборатории биотоков "Уэстерн-компани". И тогда я отдала ему письма... Он так сочувствовал моему горю. Это был серьезный, представительный мужчина... Чем-то даже похожий на моего мужа.
- Ну, а особые приметы?
- Особые приметы? - Женщина задумалась. - Да никаких, пожалуй. Разве что брови были у него слишком густыми, и, когда он хмурился, они сходились на переносице в одну линию.
- Благодарю вас, миссис Кардинг, - сказал шеф. - Вы оказали нам ценную услугу.
- А как же Майкл? - спросила женщина, поднимаясь. - Вы найдете его убийц?
- Непременно, миссис Кардинг.
- Говорю вам, он не мог по доброй воле уйти из жизни, - горячо заговорила женщина. - Он так любил меня и малыша. Это все проклятая "Уэстерн-компани".
ДЕЛО ОСЛОЖНЯЕТСЯ
Постепенно у шефа сыскного бюро возникла твердая уверенность, что Высоколобый - такое прозвище получил Майкл Кардинг в заведенном на него досье - был утоплен и это убийство - дело рук "Уэстерн-компани". Но нужны неопровержимые улики. Кроме того, необходимо установить связь между убийством Кардинга и обидным проигрышем "Добрых волков". Если бы только удалось! Какие деньги получил бы он от хозяина!
Вскоре шефу доложили, что детективы выследили в городе человека со сросшимися бровями и установили за ним слежку.
- К вам посетительница, шеф, - пророкотал дежурный робот, огромная фигура которого едва протиснулась в двери кабинета.
- Кто такая?
- Назвалась женой Майкла Кардинга, второе посещение, психическое состояние подавленное, вес уменьшился по сравнению с прошлым посещением на...
- Проси, - перебил шеф не в меру пунктуального робота.
Войдя в кабинет, жена Кардинга протянула небольшой листок бумаги.
- Вот, - сказала она. - Я разбирала документы и обнаружила записку Майкла. Вы просили...
- Да, да! - Шеф жадно схватил бумажку.
- Это было еще там, дома, - грустно сказала женщина. - Это все, что осталось у меня от бумаг Майкла.
Шеф пробежал текст. В нем не было ничего, что могло бы пролить свет на дело Кардинга, но шеф тут же вызвал дежурного робота и распорядился отнести записку в графологическую лабораторию. Там же находился и листок из блокнота, найденный в кармане самоубийцы. Надо было установить, одной ли рукой написаны обе записки. В душе шеф не сомневался, что ответ будет отрицательным. Это послужит доказательством, что мнимый самоубийца в действительности жертва "Уэстерн-компани".
Но результаты анализа графологов оказались неожиданными: обе записки, оказалось, были писаны одной рукой, более того - одними чернилами и даже одной авторучкой. Получалось, что Майкл Кардинг сам бросился в мутные волны залива Дохлого Кита. Но почему? Может быть, его шантажировали? Или он боялся каких-нибудь сенсационных разоблачений, связанных с одним из отнюдь не светлых дел "Уэстерн-компани"? К ответу на эти вопросы пела цепочка, первым звеном которой был человек со сросшимися бровями.
ЧЕЛОВЕК СО СРОСШИМИСЯ БРОВЯМИ
- Неплохо придумано! - с восхищением сказал Флетчер, разглядывая маленькую тусклую бляшку размером с десятицентовую монету. - И эта штучка хорошо работает?
- Еще бы, - авторитетным тоном заявил Джон Варвар. (В сыскном бюро каждый сыщик со стажем имел кличку.) - Такая подноготная раскрывается, куда там! Бывает, на "допросе спрашивают эдак вежливенько: "Простите, мистер, не говорили ли вы того-то и того-то?" "Что вы, - отвечает тот, да никогда в жизни!" Ну, тут мы и включаем каскадный усилитель с этой самой бляшкой. Можешь себе представить, что тут делается с беднягой! При мне один такой - хлоп со стула и готов... Разрыв сердца. Ну, тому, считай, повезло. Все равно не миновал бы электрического стула.
- Почему? - спросил Флетчер, жадно внимавший товарищу по ремеслу.
- Подрывной элемент, - махнул рукой Варвар. - Против президента выступал. Думал, в собственной квартире можно говорить, что хочешь. А бляшка его и выдала. Ты, Флет, молод еще. Так что смотри и учись.
- А она не упадет? - спросил Флетчер, возвращая бляшку.
- Прилипает к чему угодно, от габардина до стали и стекла.
- И снимается легко?
- Легче пушинки!
Варвар выглянул из темного подъезда, и лицо его вдруг как бы окаменело.
- Идет, - прошептал он. - Теперь мотай на ус.
Слегка покачиваясь, словно пьяный, Джон Варвар вышел из подъезда и двинулся навстречу мужчине со сросшимися бровями. Тот вышел только что из дверей банка, где провел, по часам Джона, целых сорок пять минут.
- П-простите, мистер, - сказал Варвар, сдвинув на затылок потертый котелок, - не найдется ли у вас закурить?
Джентльмен щелкнул портсигаром. Джон подался вперед, по покачнулся и, взмахнув руками, схватил джентльмена за полу пиджака.
- П-прошу п-прощения, - осклабился Джон. - Качает сегодня здорово! - Он взял сигаретку и нетвердой походкой удалился, а джентльмен, брезгливо одернув пиджак, зашагал дальше.
- Чистая работа! - только и сказал Флетчер, когда в подъезде показался Джон Варвар.
- Завтра мы снимем с него бляшку, - подмигнул Джон, - и будем знать все, о чем будет вести речи достопочтенный мистер за эти сутки.
А человек со сросшимися бровями шел дальше по своим делам. В последние дни ему не раз казалось, что за ним кто-то следит. Но ведь все было обделано чисто - никаких улик. Да и сам президент "Уэстерн-компани" обещал свое покровительство. А впрочем... от этих всесильных магнатов всего можно ожидать. Пока ты нужен, тебя встречают сладенькой улыбочкой и симпатичными листочками из чековой книжки. А потом, когда ты сделал свое дело... Да, пожалуй, лучше всего уехать, и, чем скорее, тем лучше. И хорошо, что он не мешкая перевел через банк деньги за океан.
Зайдя за угол, человек со сросшимися бровями воровато оглянулся, сел в черный "линкольн", поспешно захлопнул дверцу и сразу набрал скорость.
Мрачные громады небоскребов постепенно сменились особняками, утопающими в садах. Каждый особняк представлял собой маленькое чудо архитектурного искусства. Стрельчатые окна чередовались с просторными венецианскими, мрамор - с алюминием и сверхмодным нейтритом. Стояла осень, но опавшей листвы на роскошной пластиковой дороге почти не было: улицу здесь не только подметали несколько раз в день, но и мыли по утрам горячей водой с мылом. Впрочем, это не была улица в обычном смысле слова: тротуары у нее отсутствовали. Здешние обитатели - финансово - промышленная элита предпочитали не ходить, а ездить.
