Филип Дик - Нашествие
Жучилы поселились бы на воде, не на суше. Только вода — они хотели получить разрешение. Они хотели использовать воду. Вот что жучила пытался сообщить ему — что они хотели использовать поверхность воды между континентами. Теперь жучила просил, умолял. Он хотел знать. Он хотел, чтобы Джимми сказал, ответил, дал свое разрешение. Он ждал ответа, ждал и надеялся… И умолял.
Картины поблекли и покинули сознание Джимми. Он отшатнулся, упал, споткнувшись о бордюр и тут же вскочил, отряхивая сырую траву с рук. Он стоял в водосточном желобе и все еще видел жучилу, затаившегося среди ветвей вечнозеленого дерева. Жучила был еле различим. Джимми едва видел, где он прячется.
Барабанная дробь ослабла и пропала. Жучила ушел из его сознания.
Джимми повернулся и бросился наутек. Он перебежал через дорогу и побежал, что есть мочи, по противоположному тротуару, со всхлипыванием втягивая в себя воздух. Добежав до угла, он свернул на Даглас-стрит. На автобусной остановке стоял плотный мужчина с продуктовой корзиной в руках.
Джимми подбежал к нему.
— Жучила. На дереве. — Он судорожно выдохнул. — На большом дереве.
Мужчина ухмыльнулся.
— Отвали, пацан.
— Жучила! — В голосе Джимми появились пронзительные и настойчивые панические нотки. — Жучила на дереве!
Откуда-то из темноты подошли еще двое мужчин.
— Что? Жучила?
— Где?
Появились еще люди.
— Где он?
Джимми показал рукой.
— Поместье Помроя. Дерево. У изгороди. — Он еще раз махнул рукой, не в силах отдышаться.
Подошел полицейский.
— Что происходит?
— Парнишка нашел жучилу. Кто-нибудь, принесите шест.
— Покажи мне, где это, — сказал полицейский, взяв Джимми за руку. — Пойдем.
Джимми провел их по улице, обратно к кирпичной стене и остановился поодаль.
— Вон там.
— Которое дерево?
— Вот это… По-моему.
Вспыхнул карманный фонарик, среди деревьев заскользил луч. В доме Помроя зажегся свет. Открылась входная дверь.
— Что тут еще происходит? — раздался злой голос самого Помроя.
— Жучилу застукали. Держись-ка в сторонке.
Дверь быстро захлопнулась.
— Вот он! — показал Джимми. — Это дерево. — Его сердце чуть не остановилось. — Там. Вон там!
— Где?
— Я вижу его. — Полицейский подался назад, выхватывая пистолет.
— Его не застрелить. Пули проходят насквозь.
— Кто-нибудь, принесите шест.
— Слишком высоко для шеста.
— Факел нужен.
— Эй, кто-нибудь, принесите факел.
Двое убежали. Проезжающие машины останавливались. Рядом затормозил полицейский автомобиль, его сирена взвыла раз и смолкла. Открывались двери домов, из них выбегали люди. Вспыхнул прожектор, ослепив всех собравшихся. Его луч нашел жучилу и замер.
Жучила лежал неподвижно, обвив ветку дерева. В ослепительном свете прожектора он выглядел как какой-то гигантский кокон, ненадежно прицепленный к сучьям. Жучила начал неуверенно двигаться, отползая вокруг ствола. Его жгутики вытягивались в разные стороны в поисках опоры.
— Факел, черт подери! Дайте сюда факел!
Подбежал мужчина с пылающей доской, оторванной от соседнего забора. Вокруг дерева навалили кучу газет, облили их бензином и подожгли. Нижние ветви загорелись, сначала неохотно, затем все ярче и ярче.
— Давайте еще бензина!
Подошел человек в белой униформе, волоча за собой канистру с бензином. Открыв, он плеснул из нее на дерево. Вверх взметнулись языки пламени, быстро взбираясь по стволу. Яростно запылавшие ветки затрещали, обугливаясь.
Высоко над ними зашевелился жучила. Он нерешительно подтянулся вверх, залезая на следующую ветку. Огонь лизал ствол все ближе и ближе к нему. Жучила прибавил ходу, заволновался, залезая на очередную ветку. Он лез все выше и выше.
— Смотри-ка, зашевелился.
— Ничего, никуда он не денется. Он уже почти на самой верхушке.
Добавили еще бензина. Пламя взметнулось чуть не до небес. Вокруг изгороди собралась толпа, сдерживаемая полицией.
— Вон он ползет. — Луч света передвинулся, цепляясь за жучилу.
— Все, он на верхушке.
Жучила добрался до верхушки дерева. Там он остановился, цепляясь за раскачивающуюся ветку. Огонь перепрыгивал с ветви на ветвь, подбираясь все ближе и ближе. Жучила принялся нерешительно ощупывать пространство вокруг себя в поисках опоры, раскинул в стороны свои жгутики… И тут его настиг порыв пламени.
Жучила затрещал и задымился.
— Загорелся! — пронесся по толпе возбужденный шепот. — Ему крышка.
Жучила пылал. Неуклюже дергаясь, он попытался сбросить пламя, но неожиданно сорвался и упал на ветку пониже. Секунду он цеплялся за нее, треща и дымясь. Затем ветвь с хрустом переломилась.
Жучила упал на землю в горящие газеты.
Толпа заревела. Люди мощной волной хлынули к дереву.
— Дави его!
— Кончай его!
— Дави эту нечисть!
Ботинки топали, ноги подымались и опускались, втаптывая жучилу в землю. Один человек упал и пополз в сторону, на одном ухе у него болтались очки. Клубки дерущихся людей боролись друг с другом, пробиваясь внутрь, стараясь добраться до дерева. Рухнул объятый пламенем сук. Часть людей отступила.
— Я достал его!
— Берегись!
С грохотом упали еще несколько веток. Толпа разбежалась, смеясь и толкаясь.
Джимми вдруг ощутил держащую его руку полицейского. Сильные пальцы крепко впились в предплечье.
— Вот и все парень. Все кончено.
— Они его уделали?
— А как же. Как твое имя?
— Мое имя?… — Джимми хотел было сообщить полицейскому свое имя, но тут как раз завязалась драка между двумя мужчинами, и полицейский поспешил к ним.
Джимми постоял немного, наблюдая. Ночь была холодная. Пронизывая насквозь одежду, дул холодный ветер. Джимми подумал вдруг об ужине и об отце, лежащем на диване с газетой в руках. Мать на кухне возится с ужином… Тепло, приветливое желтое тепло родного дома.
Он повернулся и принялся пробираться меж зевак. Позади остался торчать к небу дымящийся черный скелет дерева. Немногие тлеющие останки угасали вокруг обугленного ствола. Жучила исчез, с ним было покончено, смотреть было не на что.
Джимми чуть не бегом припустил домой, словно жучила гнался за ним.
— Ну, что вы на это скажете? — спросил Тед Барнс, положив ногу на ногу и отодвинувшись от стола. Столовую переполняли шум и запахи еды. Люди передвигали свои подносы вдоль раздаточной ленты, постепенно заполняя их тарелками.
— Твой парень действительно сделал это? — с нескрываемым любопытством спросил сидевший напротив него Боб Уолтерс.
