Игорь Росоховатский - На Дальней
Земляне прошли коротким коридором и очутились в огромном зале с прозрачной крышей. В нем стояла несколько столиков с удобными легкими креслами. "Совсем, как в космовокзале", - удивился Ким и увидел картину на стене. Он подошел к ней поближе м застыл в изумлении. Это была картина из космовокзала: рыжий мальчишка держит в руках игрушечную ракету и смотрит в небо. Он присмирел на миг, его глаза слегка затуманились, но в согнутой для броска худенькой угловатой фигурке угадывается упорство.
- Ребята, смотрите! - сказал Ким и услышал у дивленный возглас Вадима.
- Такая же картина висит в кабинете моего отца!
- Как на космовокзале? - спросил Ким.
- Ну что ты, там - мальчишка с ракетой, а здесь - лесное озеро. Вадим вглядывался в картину.
- На этой картине - озеро? - Ким подозрительно посмотрел на него.
- Видеть то, что хочется, - это хорошо, - послышался голос А.
Светов незаметно подал знак землянам. Он ожидал, что еще скажет А, как объяснит загадочное явление. Что это - массовый гипноз? Светов обрадовался, найдя подходящее обозначение.
Дальниане молчали...
Вадим неотрывно смотрел на картину. Он вспоминал озеро в лесу и след маленьких босых ног на песке. Она испуганно вскрикнула, увидев его. А потом они вместе переплывали озеро туда и обратно - кто быстрее, - и она говорила: "Я думала, что это из чащи медведь выходит..." И он потом все смотрелся в зеркало: неужели похож на медведя, неужели такой большой и сильный? Но в зеркале отражался худощавый юноша с вопросительной улыбкой.
После той встречи он часто приходил к озеру и подолгу смотрел в воду. Там он видел серебряные облака и среди них свое лицо. А однажды рядом с его лицом появилось еще одно - с пухлыми губами и вздернутым носиком...
... Он услышал рядом с собой чье-то учащенное дыхание. Повернул голову и увидел А. Дальнианин смотрел на картину затуманенными глазами, как будто она нашла отклик и в его памяти.
Вадим снова смотрит на картину, но думает о той, что говорила "медведь из чащи". Если бы они вновь встретились, он бы сказал ей слова, которых не нашел тогда на Земле. Он бы рассказал о бесконечной ночи космоса, о страшных пустынях чужих планет, когда воспоминания о ней были глотком воды в этой бесконечной пустыне...
Светов с удивлением переводил взгляд со своих товарищей на дальниан На лицах А и Ула отражались те же чувства, что и на лицах людей (если бы он мог присмотреться повнимательней, то определил бы некоторое запаздывание реакции у хозяев планеты). Постепенно А становился как бы двойником Вадима, а Ул - копией Роберта, так они теперь были похожи. Затем они словно поменялись ролями: А стал двойником Кима, а Ул... На кого же он так похож?
Светов мучительно вспоминал и не мог вспомнить, хотя для этого ему достаточно было бы взглянуть в зеркало. И когда Светов, наблюдая за Вадимом, с нежностью прошептал: "Почему же ты так волнуешься, мальчик?" - то же самое прошептали губы дальнианина, словно вдохнули перед этим его нежность.
Вадим обернулся к Улу, а когда опять посмотрел на картину, увидел на ней вместо лесного озера лишь хаотичное переплетение изломанных линий. Сначала он не поверил своим глазам, ищущий взгляд стал растерянным, а потом у него опустились плечи, и весь он обмяк. Что-то горько зазвенело в душе, как порванная струна. Он не выдержал и, с ненавистью глядя на дальнианина, проговорил:
- Так все это обман?
- Что определяет обозначение "обман" и почему ты недоволен? спросил Ул.
Губы Роберта изогнулись. Обвинительные слова готовы были сорваться с них, но Светов предупредил его:
- Обман - это когда человек думает одно, а получается другое.
- Человек должен добиваться, чтобы вышло то, что задумал. Он бы мог быть благодарен тому, кто помог ему осуществить задуманное, - сказал Ул, с лица которого постепенно сходило точно такое же выражение, как у Роберта. Оно не соответствовало спокойному тону его слов.
"На что он намекает?" Светов пытался найти связь между словами дальнианина и тем, что они все только что пережили. Неужели здесь имела место не западня, а ошибка? Он с удивлением подумал, что готов и к этому. "Почему нас все происшедшее так поразило? Разве в нашей памяти не живут десятки и сотни людей и многих из них мы можем представить себе так ясно, как будто они перед нами? Разве не умеем мы так сильно вообразить встречу с ними, что переживаем ее по-настоящему? И разве в тайных своих надеждах и желаниях мы не подготовлены к тому, что память может материализоваться? Почему же эти способности нашей памяти не доставляют нам такого же удивления, как то, что случилось здесь?.."
Тишина тянулась слишком долго и начинала казаться многозначительной. Нарушил ее А:
- Что бы вы хотели посмотреть?
- Сейчас мы бы хотели поспать, - сказал Светов. И земляне поняли его: нужно остаться одним. Дальниане ввели их в круглую комнату, где стояли спальные устройства - все разные, в соответствии с невысказанными желаниями и привычками землян.
Затем хозяева попрощались и ушли.
Несколько минут молчания... Только взгляды, как мигающие сигнальные огни, говорят...
- Подумаем о чем-нибудь веселом, - сказал Светов.
И все поняли: не выдавать своих мыслей дальнианам. Но как же тогда обсудить положение?
- Эзопов язык... - предложил Светов. И они подумали: этого шифра дальнианам не понять. Ведь люди не будут при каждом изречении или имени героя вспоминать обо всем, что скрыто за этим. Они уподобятся близким родственникам и закадычным друзьям, и несколько слов, которые покажутся другим ничего не значащими, для них будут говорить об очень многом благодаря воспоминаниям. А впрочем, разве все четверо не стали близкими родственниками здесь, на чужой планете, и разве вся история Земли не превратилась сейчас для них почти в "семейную историю"?
- Бойтесь данайцев, дары приносящих! - начал разговор Роберт. Его глаза были тусклы и холодны, в них не отражались воспоминания.
Все посмотрели на Кима: что скажет он? Ким проговорил, растягивая слова в свойственной ему манере, делая каждое из них резиновым:
- Пусть совет мудрых решает без Катилины. Катилина будет думать.
Его невозмутимый вид никого не обманул. Ким любил притвориться простаком, за которого могут думать другие. Свои собственные решения он оставлял до критического момента.
- Выждать и найти ахиллесову пяту, - предложил Вадим, осуждающе взглянув на Кима. - А тогда - штурм унд дранг.
- Когда муха видит орла, то думает: "Ах, какая большая муха!" Может ли она найти у орла ахиллесову пяту? И обязательно ли орел станет охотиться за мухой? Ведь, как говорили древние римляне, орел не ловит мух. Нет ли у него других намерений - вот что надо выяснить, наконец-то высказался Ким.
