KnigaRead.com/

Вячеслав Курдицкий - Дыхание Харута

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Вячеслав Курдицкий, "Дыхание Харута" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Глава третья. Тени

Но чихать от пыли все-таки приходилось. Прошлое не желало быть только прошлым. Иногда оно коварно таилось где-то внутри, как гюрза под кустом селина, и вдруг стремительно, по-змеиному, набрасывалось и кусало. Иной раз становилось в позу обличителя и требовало ответа за все, в чем был и не был виноват. А порой превращалось в настоящее. Разве не оно, не прошлое заставило его сейчас пойти в Каракумы? Игорь Петрович прислушался к ровному дыханию Мергенова... Когда-то и ему было двадцать пять, он тоже умел восхищаться и увлекаться, быстро засыпать и просыпаться в радужном настроении. Когда-то... Так ли уж все далеко? Так ли далек тот студент, который увлекся Каракумами и уехал в Туркмению, не слушая ничьих возражений и не жалея о заманчивой работе, предложенной в институте? После Ленинграда ему было непривычно бунтующее солнце; тяжелыми золотыми слитками оно лежало в широких ладонях листьев катальпы, дробилось на мелкую монету в говорливой арычной воде. Ему было в диковинку неистовое цветение джиды. Подрагивая на ветру узкими острыми листьями, точно язычками серебристо-сизого пламени, она издавала такой сильный и приторный аромат, что, казалось, рядом распахнула окна и двери большая кондитерская. Но было жарко, и кондитерских изделий не хотелось. Хотелось прохлады. Главным было не это. В конце концов он освоился с жарой, перестал шарахаться от фаланг, заползающих вечером "на огонек", от скорпионов и прочей нечисти. Он познакомился с пустыней и убедился, что она не так уж пустынна и не так страшна, как о ней говорили. По крайней мере было бы очень несправедливо писать у ее входа: "Оставь надежду всяк сюда входящий". Главным оказалось то, что друзья ошиблись. Они утверждали: человеку, изучающему труды Резерфорда и Нильса Бора, нечего делать в Каракумах, что физик и геолог - специальности совершенно различные. Друзья, конечно, хотели ему добра, но судили поверхностно и потому ошиблись. Физику он изучал теоретически, геологию больше постигал на практике. И они нисколько не мешали одна другой. Скорее, наоборот: именно на их стыке, сдобренном старой легендой, родилась гипотеза, настолько неожиданная и смелая, что ее сочли досужей фантазией, ребячеством. Да и сам он сначала не очень поверил и порой посматривал на свое детище как бы со стороны, внимательно и настороженно: не окажется ли оно двойником тех мифических морских дев и дракончиков, чучела которых в прошлом столетии ловкие шарлатаны фабриковали из частей обезьян, рыб, летучих мышей и других животных. А сейчас он верит? Есть у него основания утверждать, а не предполагать? Игорь Петрович пошевелился, открыл глаза. Тысячеглазым Аргусом смотрело на землю ночное небо. Кого стережешь, мрачный великан? Какие тайны тебе поручены? Ничего ты не устережешь! Твои сокровища будут найдены и отданы людям, слышишь, Аргус? Или, может быть, ты не Аргус, а Харут? Все равно, как бы ты там ни назывался, а песенка твоя спета. Ты не открыл тайну первый раз не потому, что я был слаб. Тебе помогли те харуты, те пожиратели человеческих душ и сердец, которые напали на нашу страну. Нужно было сначала победить их, и я пошел на фронт. Мог бы не пойти. У меня уже тогда была стенокардия, и меня не брали в армию. Но я пошел и бил харутов, и мы победили их. А теперь пришел победить тебя. Ты усмехаешься? Ты намекаешь на то, что я потерпел фиаско и второй раз? Но ведь и второй раз тебе тоже помогли. Зря усмехаешься, старина. В третий раз я тебя доканаю, сорок восьмой год не повторится. - Сорок восьмой не повторится, - сказал Игорь Петрович вслух. Эта фраза словно пробила брешь в ночи, брешь сквозь время. Было ощущение, будто открыли чердачное окно, и солнце, осветив сваленный на чердаке хлам, заставило подумать, что это - не совсем хлам, что многое здесь полезно и нужно. Игорь Петрович увидел себя в лаборатории помолодевшим на двадцать лет и расстроенным неудачей: черный песок пустыни так и не удалось найти. Пустыня упорно хранила свои клады. Все нужно было начинать сначала. Именно об этом и думал, засидевшись за полночь в лаборатории. Он только что пережил тяжелую личную драму, но думал не о ней. По своей неожиданности и нелепости она казалась чем-то несерьезным, глупой шуткой. Он сидел над журналами проб и анализов, машинально переворачивал исписанные листы. Вот неровные карандашные строчки, которые были написаны во время первой послевоенной экспедиции в Каракумы. Видно, что писавший не очень серьезно относился к своей работе и делал ее, как делают необходимую формальность. А вот записи второй экспедиции. Эти сделаны уже более аккуратно и подробнее первых. Тот, кто писал, видно, понял цену скрупулезной фиксации самых на первый взгляд непримечательных находок, наблюдений и выводов. Так оно и было на самом деле. Когда ему пришлось отстаивать необходимость дальнейших поисков против доброго десятка людей, имеющих ученые звания и высказывающих непререкаемые истины, он убедился, что любая мелочь экспедиционных наблюдений может оказаться решающей в споре. Впрочем, надо было еще уметь ссылаться на авторитеты, даже на такие, которые ни с какой стороны не имели отношения к спорному вопросу. Этого он не любил и не умел делать. "Тайна пустыни, - думал он. - А может быть, никакой тайны нет и вообще никогда не было? Очень просто, слово "черный" ассоциируется со словом "злой", и нет здесь никакой физической подоплеки. Каракумы - значит злые пески. Вот и все". Он придвинул микроскоп, поправил предметное стекло. На нем, залитый коллодием, лежал тонкий слой каракумской пыли. Сложная система линз превращала пыль в причудливый и странный мир, в котором среди обколотых, выщербленных глыб кварца и полевого шпата попадались обломки ракушек, тонкие пластинки известковых солей, сохранившие с одной стороны следы перламутра, иглы из сернокислого стронция, бывшие когда-то скелетами радиолярий. Все это свидетельствовало о том, что пустыня лежит на месте древнего моря. Это могло заинтересовать геолога, палеонтолога, для физика не было ничего. Можно ли в таком случае признать беспочвенность дальнейших поисков? Нет, хотя бы потому, что никто не смог установить, кому принадлежат трехпалые отпечатки лап. И еще потому, что никто не мог объяснить причину странного свечения в пустыне, которое видели все члены второй экспедиции. Сполохи? Отблески далеких молний? В это не очень верили даже те, кто пытался объяснить свечение простыми зарницами. Во время второй экспедиции он познакомился со старым чабаном, который бродил с колхозной отарой почти в самом центре Заунгузских Каракумов. "Трава здесь, сынок, волшебная, - шутливо ответил на его вопрос чабан, приятно удивленный, что русский ученый так хорошо говорит по-туркменски. За одно лето овцы вдвое набирают в весе". Он усомнился и спросил, почему чабан не расскажет об этом другим. Старик ответил, что он слишком стар, чтобы выслушивать насмешки, и не хочет, чтобы на него смотрели, как на дивану - одержимого. Игорю Петровичу это было понятно. Он тоже знал косые взгляды, реплики, брошенные мимоходом, намеки на научную нечистоплотность. Старик рассказал ему странную и грустную историю о сумасшедшей женщине и безглазом ребенке и, вероятно, почувствовав доверие русского к своим словам, вытащил из треугольного амулета на шее небольшой камешек. Лабораторный анализ камня показал присутствие свинца с атомным весом 208. Очень незначительное содержание, но оно было и красноречиво свидетельствовало, что там, где найден этот камень, может быть обнаружен и элемент, конечным продуктом распада которого является свинец-208. Это было первым реальным и бесспорным аргументом. Его признали все самые непримиримые оппоненты, самые недоверчивые скептики. Они горячо поздравляли Игоря Петровича с успехом, жали ему руки, предрекали большую славу. Как будто он ради славы отстаивал свою гипотезу! Они были искренни - в этом он не мог ошибиться, несмотря на свою недоверчивость к громким словам и слишком дружеской откровенности. Они не кривили душой, поздравляя его. Из каких же соображений потом отреклись от своего мнения? Никто не спорит: минерал, который он пытался найти, обычно встречается в пегматитовых жилах и гидротермальных месторождениях. Ни тех, ни других в Каракумах не обнаружено. Но ведь факт оставался фактом: свинец-208 в Каракумах был, а следовательно... Он был уверен, что найдет. И нашел бы еще тогда, не случись непредвиденного. Оно подкралось к институту мрачной закрытой машиной, которую в просторечье метко называют "черным вороном". Оно чугунно и уверенно простучало по коридору каблуками сапог. Оно вошло в лабораторию в виде двух человек в форме. "Вы Самарин?" - спросил один. Несколько удивленный ночным визитом, он подтвердил, что да, он. "Игорь Петрович?" уточнил второй. Он подтвердил и это. Тогда первый казенно, без интонаций сказал: "Одевайтесь. Вот санкция прокурора на ваш арест". Все это было дико и непонятно. Первое время он ругался и требовал. Потом просил. Потом замолчал. Но внутри осталась какая-то точка, словно сконцентрировавшая в себе события последних дней, недель, месяцев, - черт его знает, сколько времени прошло с тех пор, как мир замкнулся в каменную коробку! Она непрерывно дрожала, эта точка, она походила на сжатую до отказа пружину, готовую каждую секунду с визгом развернуться. И еще осталось хмурое любопытство: что же дальше? Он отвечал на вопросы человека с малиновыми петлицами, сидя под режущим светом трехсотсвечовой лампы. Вопросов было много - дружелюбные, вкрадчивые, подсказывающие ответ, откровенно грубые. Они вились, словно туча злых весенних москитов, и жалили, жалили, жалили... Он отвечал обдуманно и детально. Иногда не отвечал. Это было не упрямство, это была расчетливая, холодная ярость. Он жгуче ненавидел в тот момент, сам не зная кого: следователя, товарищей, жену ли. Впрочем, о ней он не вспоминал - санкция прокурора явилась той последней соломинкой, которая ломает спину верблюда. Он вычеркнул ее из своей жизни. Она превратилась в абстракцию, имеющую название, но не имеющую форм. Она стала такой же далекой и ненужной, как та фиолетовая туманность в "мече" Ориона, которая так нравилась ей бунтующим взрывом материи. Она...

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*