Алексей Ефимов - На землях рассвета
Лишь минуты через три пароксизм кашля отпустил его. Найко выпрямился, моргая и вытирая слезы — сквозь их дрожащую завесу он не мог ничего разглядеть.
Вдруг крыша резко и больно ударила по его босым пяткам. Не устояв на ногах, Найко приземлился на задницу и приложился к асфальту спиной, чудом не разбив затылок. Тут же опора исчезла из-под него и он снова приложился спиной об шершавый асфальт, упав на него с метровой, наверное, высоты. Этот удар вышиб из легких весь воздух. Беззвучно разевая рот, словно рыба, он ощутил, как плиты расходятся под ним — и тут же покатился вниз по ставшей вдруг наклонной плоскости, разбивая и обдирая в кровь локти и колени. Его путешествие кончилось сокрушительным ударом об стену — на сей раз он грохнулся об нее головой, с такой силой, что из глаз буквально брызнули искры.
Несколько секунд Найко не мог думать от ослепительной боли. Потом с удивлением обнаружил, что как-то встал на ноги — и тут же новый бешеный рывок швырнул его в окно. Он ударился бедрами об подоконник, потом оконная ручка вознилась в хребет, едва не сломав ему спину. Зазвенело, рассыпаясь, стекло, что-то обожгло лопатки, затылок, шею, его пятки задрались выше головы — и на миг Найко повис в воздухе. Совершив какой-то совершенно немыслимый кульбит, он ухватился за край оконного проема — только потому, что стена под ним уже не была отвесной. Чудовищный грохот мгновенно оглушил его, юноша зажмурился, отчаянно вцепившись в ускользающий край. Он падал… падал… падал по гигантской дуге, уже мертвый от страха, и в то же время не верящий в просходящее. Его прижало животом к плите, потом его пятки вновь начали задираться над головой. Казалось, что падение уже никогда не закончится…
Что-то ударило его по голове, по плечам, оторвало, завертело, сжало. В рот, в ноздри хлынула вода. Уже захлебнувшись, Найко судорожно сучил руками и ногами, отчаянно пробиваясь к поверхности, но даже там нечем было дышать и он вновь закашлялся, судорожно извергая из себя воду…
3.Через какое-то время юноша опомнился, так резко, словно в его голове щелкнул переключатель. Он плавал в холодной воде, над ней клубилась белая известковая пыль, душащая и не дающая ничего разглядеть — но грохот если и не ослаб, то, по крайней мере, стал глуше и теперь Найко окончательно потерял ощущение реальности — он вел себя, словно животное, повинуясь одним инстиктам. Дышать было невозможно; он стащил плавки и прижал мокрую ткань к лицу, чтобы не задохнуться. Его глаза были крепко зажмурены — просто удивительно, как вся эта пыль не запорошила их. К счастью, она быстро оседала. Всего через минуту Найко смог различить берег — тот был совсем рядом — и поплыл к нему. Выбравшись из воды, он первым делом надел плавки — еще одно инстинктивное действие — потом полез по глинистой осыпи наверх. Все вокруг стало белым и он совершенно не мог ориентироваться. Лишь заметив знакомые бугры, он понял, что выбрался на Дорогу Скорби. Всего в нескольких метрах перед ним поднималась неправдоподобно высокая гряда изломанных бетонных панелей — все, что осталось от Теневика. Здесь он был не один — слева, всего шагах в десяти, стоял рослый парень в плавках, за ним — несколько девушек — вероятно, одна из компаний купальщиков. Найко повернулся к ним — и в этот миг пыльную мглу над головой прорезал яркий зелено-белый свет.
Дрожащее сияние снижалось с востока и вдруг там вспыхнуло ослепительно яркое сине-белое зарево. Юноша рефлекторно зажмурился — и тут же земля ударила его по ногам. Следующий толчок отбросил его шага на три и Найко покатился по запорошенному пылью бурьяну. Как-то вскочив на ноги, он бросился к озеру, действуя как угодно, но только не сознательно. Небо над ним рвалось дрожащим белым пламенем, ослепительные вспышки, одна за другой, отбрасывали в небо резкие тени окружающих озеро нагромождений обломков.
Найко влетел в воду, в один миг погрузившись до бедер — и отвердевший воздух ударил его, словно доской, заставив окунуться с головой. Юноша инстнктивно нырнул, прижавшись ко дну, его задравшиеся ноги показались из воды — и воздух вновь ударил по ним, едва не перебив лодыжки. Ошалевший Найко вынырнул, жадно хватая ртом воздух, потом поплыл к центру озера, где было глубже.
Ослепительная огненная черта ударила в противоположный берег, взметнув чудовищную тучу земли — и юноша снова нырнул. Вокруг него падали огромные куски глиняных глыб, поднимая белые фонтаны, куски поменьше, погружаясь, били по спине и юноша задергался, чувствуя, как его увлекает дальше вниз. Вода сжала его, его поглотил мрак — и вдруг он обернулся таким ослепительным светом, что Найко увидел каждую песчинку на дне. Невероятно, но даже через несколько метров водной толщи он ощутил тепло. Беззвучный потрясающий удар прошел через его тело и юноша нырнул еще глубже, стараясь достать до самого дна.
4.Темнота. И тишина — столь полная, что удары падающих откуда-то сверху капель воды казались оглушительно громкими. Найко крепко держался за выступавшую из стены ржавую скобу, судорожно хватая ртом воздух — здесь, по крайней мере, можно было дышать. Он не представлял, как остался в живых — что-то ослепительно яркое врезалось в воду совсем рядом с ним, с такой силой, что его внутренности пронзила резкая боль. Потом вздыбленная взрывом вода выбросила его на поверхность — но вместо воздуха он вдохнул что-то вроде жидкого огня. Вновь инстинктивно нырнув, он увидел в освещенном небесным огнем склоне берега широкое жерло трубы и бездумно устремился туда. Там он должен был и умереть — но уже задыхаясь, уже совершенно без воздуха, выбрался вот в этот колодец. На какое-то время он, вероятно, потерял сознание или заснул, потому что теперь чувствовал себя значительно лучше — если не считать звона в ушах и того, что у него уже, вроде бы, и не осталось тела.
Отдышавшись, он попытался подняться наверх — но натолкнулся на острые куски бетона, повисшие на глубоко вогнутой в колодец арматуре. Видимо, сознание еще не вполне вернулось к нему, потому что потом он сделал такое, на что в трезвом уме и твердой памяти не решился бы никогда — вновь нырнул в воду и поплыл дальше вдоль трубы. До следующего колодца вполне могло быть метров сто — а тогда он, без сомнений, задохнулся бы. Но он все же смог добраться до какой-то щели между бетонными обломками, в которой был вполне пригодный для дыхания воздух — и, отдышавшись, тут же устремился дальше.
На сей раз ему повезло выбраться в совершенно целый колодец — правда, с тяжеленной чугунной крышкой, которую измученный юноша едва смог сдвинуть. Выбравшись наверх, он оказался в кромешной темноте — но под ногами здесь не было обломков. Как-то вдруг он понял, что оказался в Теневике — вернее, в его подвале. У всех этих шестнадцатиэтажек было, собственно, по два подвала — верхний, совершенно обычный, и нижний, представлявший собой пронизанную туннелями пятиметровую железобетонную плиту. Причиной для создания столь дорогостоящих конструкций был слабый грунт — и Найко, наконец, понял, как ему не повезло. Никаких запасов тут, конечно, не могло быть, все эти подземелья были намертво завалены — и наградой за его ловкость станет страшная многодневная смерть от голода, в одиночестве и темноте.
