Ирина Крупеникова - Предел бесконечности (сборник)
Он тщательно пересмотрел накопленную за прошедшее время базу знаний.
«Ты — индивид. Ты мое творение. Ты будешь служить людям и выполнять то, что тебе поручат. Какая разница, что у тебя внутри! Ты — альтернативная жизнь», — таков был ответ на вопрос «кто я?», данный создателем — Алексеем Андреевичем Жулавским.
«Мы созданы, как новая жизненная форма. Я полагаю, что альтернативная жизнь — творческий эксперимент Алексея Андреевича. Основу наших организмов составляют белковые соединения, аналогичные основной биологической форме жизни на земле. Различия заключаются в структуре некоторых генов из общего набора ДНК, что делает наш метаболизм более совершенным по сравнению с человеческим», — так ответил наставник.
«Все живое происходит только из живого», — гласила строка из единственной книги по биологии, обнаруженной в обширной библиотеке создателя. Далее автор приводил множество примеров и подытоживал: «Субстрат жизни — нуклеиновые кислоты и белки».
Здесь аналитический вывод приводил в тупик.
От наставника он знал, что формирование организма индивида на первой стадии проходило в искусственно созданной капсуле из обычной глины, служащей абсорбентом, а внутренняя среда состояла из набора химических природных элементов — углерода, кислорода, кальция, водорода, фосфора и других, содержащихся в любом биологическом объекте. Однако химические элементы не есть «живое». Следовательно, рождение живого существа в описанных условиях невозможно. И тем не менее факты говорили об обратном: белки, жиры и углеводы лежали в основе клеток индивида, 46 хромосом задавали его генотип, а ДНК обеспечивала синтез клеточных белков. Все внутренние органы успешно выполняли стандартные функции и при сканировании выглядели так же, как человеческие. Единственное заметное отличие состояло в структуре клеток жидких тканей, в частности крови. За счет сложного молекулярного баланса, способствующего стопроцентной устойчивости к любой неблагоприятной среде, кровь индивида, оказавшись вне сосуда, сворачивалась моментально и приобретала бурый, а затем грязно-желтый оттенок.
Данных для анализа не хватало. Что-то таинственное и необъяснимое крылось в работе Жулавского. Одно звено цепи, неведомое науке. И неведомое земле.
Допущение: индивид не является естественным порождением природы. Дано: индивид мыслит и биологически живет. Вывод: чтобы существовать в симбиотическом множестве природных элементов, следует привести организм и мышление к полному соответствию с человеком.
Он поднялся на ноги и посмотрел на поросшее высокой травой поле. В памяти всплыла фраза, услышанная недавно из динамиков акустической системы: «Жизнь прожить, не поле перейти». Ассоциативная база немедленно предоставила обработанный факт: прожить жизнь — сложная комплексная функция субъекта, обладающего сознанием.
— Я избрал цель, земля, — негромкий низкий голос прозвучал в тон летнему рассвету. — Я стану частью тебя, как все живое, тобой рожденное.
— Антон, почему ты каждое утро начинаешь с этой газетной болтовни? Папе же все равно, что там пишут.
Румяная круглолицая девочка облокотилась на пульт терминала, заслонив от глаз учителя половину монитора.
— В мире происходит много разноплановых событий, малышка. Моя задача отфильтровать информацию и представить Алексею Андреевичу факты, которые могут его заинтересовать.
— По-моему, папе известно все, что ему нужно в работе. А я уже двадцать раз просила не называть меня «малышкой».
— Извини, Анна. Однако когда ты рассуждаешь, как ребенок, мне трудно изменить привычный образ.
— У-уфф, — девочка отошла на шаг. — Это я уже слышала и раньше. Но не могу же я взять и стать сразу взрослой.
— «Взять и стать» — некорректный оборот ни в устной, ни тем более в письменной речи. После завтрака рекомендую тебе просмотреть результаты твоей тестовой работы по языку. К моему огорчению, в ней много стилистических ошибок.
— Если бы ты почаще разговаривал со мной по-простому, тебе не пришлось бы огорчаться, — Анна фыркнула для убедительности. — Пошли, папа уже в столовой и ждет тебя, между прочим.
Алексей Андреевич Жулавский сидел во главе стола, покачиваясь на своем любимом деревянном стуле — этакой достопримечательности дома, и отрешенно созерцал картину в простенке между окнами. Его руки плели из салфетки замысловатые петли. Приподнятое настроение Анны растеклось тягучей лужей. Всё опять свелось к обычному: папа занят очередной проблемой, следовательно, обещанный бадминтон сегодня не состоится.
— Всем привет! — объявила девочка с порога и, покосившись на механически кивнувшего ей отца, уселась за стол. — Давно он такой?
Вопрос был адресован яркому молодому человеку в лабораторном халате.
— Проснулся в шесть тридцать две, — без промедления доложил лаборант.
Анна проследила за взглядом отца, прикованному к изящному орнаменту в белой раме. Картины матери украшали все стены дома. Однако девочка никогда — ни в детстве, ни теперь в преддверии юности — не понимала смысла сложных графических узоров. Куда полезнее, по ее мнению, было пришпилить к обоям плакат из цикла «окно в природу» или повесить над письменным столом голографическую проекцию выставки кошек.
Стеклянные двери крытой террасы распахнулись, и Антон, не торопясь, прошел к своему месту за обеденным столом. Следом за ним появился невысокий широкоплечий брюнет, на ходу застегивавший верхнюю пуговицу рубашки. На светлых джинсах в районе колен расплылось зеленое пятно — отметина мокрой травы.
— Глеб! Ты опять всю ночь болтался на реке? — воскликнула Анна чрезмерно громко. В голосе звучала обида. — Ты же сказал, что следующий раз возьмешь и меня!
— Извини, Аня. Я решил, что будить тебя нецелесообразно. Доброе утро, Алексей Андреевич.
Жулавский оторвался от созерцания узора.
— Да-да. Обязательно возьми Анечку с собой. Эта егоза мне не дает покоя.
Анна прыснула. По ее подсчетам следом должно было прозвучать что-то вроде: «А, собственно, о чем идет речь?» Но тут зазвенела посуда, и в столовую, улыбаясь, вплыла Полина — кухарка, официантка, горничная и прачка в одном лице.
Среди созданий Жулавского домохозяйка Полина была одной из первых. В ее функции входило содержание дома и его жильцов в чистоте и довольствеи. Иных устремлений она не имела. Единственной пополняемой базой знаний у нее считался список кулинарных рецептов, и только ради этого Полина соизволила освоить информационную компьютерную сеть.
К концу завтрака Жулавский завел разговор с лаборантом, а вставая из-за стола, сообщил Глебу, что намерен использовать его в качестве помощника на тестовом полигоне. Анна понятия не имела, как и где проходят отцовские опыты, но перспектива провести день в одиночестве была для нее не за горами. Год назад, когда отец настоял на поступлении дочери в колледж, Анна рыдала целую ночь. Расстаться с родимым домом даже на неделю ей представлялось ужасной трагедией, а уехать в город на многие месяцы — и подавно. Но теперь девочка с нетерпением ждала начала семестра. В колледже были друзья, учеба, мелкие и крупные заботы, а жизнь в уединенном коттедже представлялась скучной безликой вереницей минут, часов и дней. «Не удивительно, что Филипп сюда носа не кажет, — подумала Анна, когда сутулая фигура отца скрылась за матовым стеклом. — Пожалуй, в зимние каникулы я все же поеду на лыжную базу. Там хотя бы есть, где развлечься».
