Лора Андронова - Игра
— Да не разобрать пока. Лежит себе как куль с сахаром. Признаков жизни не подает, — недовольно ответил второй голос.
В этот момент мгла исчезла окончательно. Напротив Ив, на захламленном письменном столе, сидел совершенно незнакомый ей коренастый субъект. Он был облачен в красный свитер, подчеркивающий объемистый живот, и узкие клетчатые брючки. Румяное благообразное лицо незнакомца обрамляла пегая борода, что делало его похожим на доброго батюшку. Подперев подбородок рукой, он смотрел на Ив так, как смотрит лошадиный барышник на случайно забредшего к нему мустанга. Осторожность в его взоре боролась с жаждой легкой наживы.
— Непонятный экземпляр, — промолвил он, — а ты что думаешь, Христен?
От стены отделился второй незнакомец и подошел поближе, извлекая из-за пазухи большой бублик с маком. Ив изумленно заморгала. Таинственные гости были похожи, как две капли воды, даже клеточки на брюках совпадали в точности. Однако, перепутать их было совершенно невозможно: ворчливый Эрихс был бодр, подтянут и деловит. Христен же имел вид типичного растяпы — незавязанные ботиночные шнурки волочились за ним по полу, свитер пузырился на локтях, на круглой физиономии виднелись следы чего-то красного и липкого. Даже живот, похожий у его близнеца на крепкий арбуз, свисал у Христена уныло и безвольно, как мешок с песком. Ив замерла, боясь пошевелиться.
— Молодая, вроде бы, здоровая.
— Конечно, здоровая, идиот! Дефективных в Игру не принимают.
Христен обиженно заломил брови и тоже забрался на стол. Только сейчас Ив заметила, что роста близнецы были совсем небольшого — их макушки едва-едва дотянулись бы ей до плеча.
— Ну, Эрихс.., — вид у него был такой, будто он вот-вот расплачется, — вечно ты…
Не отрывая оценивающего взгляда от Ив, Эрихс утешительно потрепал брата по плечу и невнятно пробормотал:
— Ставить за или против — вот в чем вопрос.
Христен поерзал на месте и вонзил длинные желтоватые зубы в бублик.
— Страшновато. А ну как проиграем? Что тогда?
— Да уж понятно что. Узнает матушка — сперва оплеух навешает, потом, распалившись, еще и скалкой добавит. Или кочергой.
— И все? — с надеждой спросил Христен.
— Рассчитываешь легко отделаться? Напрасно. Скорее всего, после такого провала, нам выдадут мешок с провизией дня на два и пинками выставят за дверь.
Он строго посмотрел на брата. Тот испуганно жевал бублик.
— А может?…
— Нет. Мы уже все решили, — голос Эрихса был тверд, как выдержанный на морозе кусок масла, — Второй такой шанс может не выпасть. И вообще, я совершенно не понимаю, чего ты так волнуешься? Ты у нас маг, талант, с голоду не помрешь. Прибьешься к какому-нибудь балагану, фокусы будешь показывать. Или в шуты придворные подашься.
Глаза Христена округлились от возмущения.
— Это я-то? В придворные шуты? В балаган? — пронзительно выкрикнул он, — Я, окончивший единственную в этом дрянном мире Академию Высокого Волшебства? Я, которому Гульден Всемогущий руку пожимал? За успехи в учебе хвалил?
— Хорошо-хорошо. Тебя попросят занять должность Хранителя Большой Волшебной Папахи Горных Князей. Сам Горный Князь и попросит. Лично.
Несколько минут Эрихс молчал, иронично поглядывая на алеющие в полутьме уши брата. Потом перевел взгляд на неподвижно лежащую Ив и снова посерьёзнел.
— Итак, — произнес он, — Что мы имеем в этой партии? С одной стороны — всесильный Игрок с миньонами, друзьями, слугами и прочими прихвостнями. Против него выступает полумертвая девица неизвестного происхождения — темная лошадка. Наша ставка — рудник покойного папаши. На кого ставить будем, братец? Христен пожал плечами с видом оскорбленного принца и не удостоил его ответом.
— Казалось бы, все очевидно — ставить надо на сильнейшего. Само собой, в нашем случае это Игрок, — продолжал Эрихс, — Но на Игрока и так ставят все трезво мыслящие личности. Каковых, как известно, большинство. Стало быть, риск не оправдан — слишком уж мал будет выигрыш даже при удачном стечении обстоятельств.
Спрыгнув со стола, он подошел к Ив и присел перед ней на корточки.
— Я голосую за темную лошадку. Ты только посмотри на нее! Не может людинка с такими глазищами позволить просто так себя растерзать.
— Ага, — соизволил разлепить губы Христен, — сделают из нее какую-нибудь лапочку-дюймовочку или крошечку-хаврошечку. И что тогда?
— Риск есть, — не мог не согласиться Эрихс, — я бы даже сказал, что риск огромен. Но подумай о возможной награде…
— Я и так только о ней и думаю.
— Ведь может эта особа оказаться очень везучей? В колоде много сильных карт.
— Да уж. Вляпаться в Игру — это само по себе редкое везение. Не хотел бы я, чтобы мне так повезло.
Эрихс поежился.
— К счастью, нам это не грозит. Христен, маг ты или нет, в конце-концов?! Пощупай ее как-нибудь. Нам надо знать наверняка.
Христен покорно сполз со стола и приблизился. От него вкусно пахло свежевыпеченной сдобой и малиновым вареньем. С кряхтением откинув плед, он осторожно коснулся стопы Ив и надолго задумался. Потом его быстрые мягкие пальцы пробежались по ее голени вверх и, остановившись на колене, принялись описывать какие-то замысловатые круги. Этого Ив вынести не могла.
— Щекотно же! — взвизгнула она и вскочила на ноги.
Незваные гости тоже вскочили и с ужасом уставились на нее. Первым опомнился Эрихс. С утробным рыком он кинулся к брату, явно имея намерения его задушить.
— Осел! Я не просил тебя хватать девицу за коленки!
— Ты же сам сказал — пощупай, — заныл Христен, проворно отбегая на безопасное расстояние.
— Есть же разница — магически дотронуться или распускать лапы!
— А я не умею магически! Прекрати ко мне придираться!
— Придираться? Ты же утвержал, что она ничего не видит? Ничего не чувствует? — кипел Эрихс, — Неуч! Твой Гульден, видать, сильно в тебе ошибался.
— Не-е-ет. Неправда.
Ив изумленно переводила взгляд с одного на другого. — Э… Позволено ли мне будет узнать, — попыталась она вклиниться в перепалку.
Но ее никто не слушал.
— Нет? Тогда, наверное, он сам такой же остолоп, как ты. Все колдуны — остолопы. Подумать только, сколько матушка золота свела на твое обучение!
— Уууу…, — тянул Христен, размазывая слезы по бородатой физиономии.
— Перестань хныкать, бестолочь. Надо немедленно отсюда делать ноги.
Всхлипывания становились все громче.
— Это тебе надо делать ноги. А у меня тут еще некоторые обязанности…
— Ах, и правда, я забыл! Ну что ж, тогда изволь меня отсюда убрать, — ощерился Эрихс.
