Елена Первушина - Черная месса Арканара
- Хорошо, если так. Как говорил один мой друг: мы оттого так крепко держимся за жизнь, что не знаем, куда попадем после смерти.
- Кабаков в городе много,- уверенно сказал Киун.
"Ну вот,- подумал он,- контакт установлен. Зыбкий еще, но и этого достаточно. Можно сосать кровушку".
Трактир "Золотая курочка" процветал. Поэтому дров здесь не жалели и топили по-зимнему жарко. А за окном бушевала своенравная и капризная весна Метрополии. Летели по небу тонкие серые облака, подмигивало бледное солнышко, хлюпала под копытами и сапогами молодая земля. На пороге стояла Лисон - здешняя служанка, сбегавшая только что в лавку за яйцами и приправами для "какого-то занудного гурмана, пожелавшего курицу под соанским соусом. В светлых волосах девушки искрились водяные брызги - видно, попала где-то под капель.
Киун, взглянув на Лисон, улыбнулся. Не далее как вчера ночью от приготовил для нее приворотное зелье на крови и слюне. Теперь капля крови из точеного пальчика Лисон путешествовала по жилам Киуна. Ощущалки детонатора уже принялись за расшифровку генетического кода и молекул памяти, и бывший переписчик, а ныне черный маг, знал теперь все мысли- девицы. Мысли ему нравились.
Лисон заметила, что Киун смотрит на нее, и подошла к их с Будахом столу.
- Мне для вас, господин, с утра посылку оставили,- сказала она, делая реверанс.
Киун принял из ее рук корзинку, потрепал девушку по щеке и снова повернулся к Будаху.
- Родня не оставляет без опеки,- пояснил он.- Но я не дослушал вас, простите.
- Да я даже не знаю, с какой стороны к своей просьбе подойти.
Будах помолчал, набрал в грудь воздуха и сказал:
- Я ненавижу их. Всей кожей ненавижу, всеми потрохами, всеми жилами. И боюсь. По ночам снится, что я снова вернулся туда, в тот подвал. И когда просыпаюсь, сначала не могу понять, кончилось все уже или нет. Он говорит: "Пишите! Ваши знания нужны этим людям!". А я знаю, что он прав, но ничего не могу. У меня в голове ничего не осталось, кроме ненависти. И все время боюсь, что однажды снова очнусь в подвале.
В корзинке в самом деле была снедь: головка сыра, маленькая связка кровяных колбас и деревянная коробочка с порошком из коры коричного дерева. Киун бросил щепотку порошка себе в вино, предложил Будаху, но тот отказался.
- Хорошо,- сказал Киун.- Они умрут. Быстро, легко, но раньше вас. И они больше никого не будут мучать.
- Как вы это сделаете? - спросил Будах.
Киун пожал плечами:
- Как обычно. Восковые фигурки. Но мне будут нужны ваша кровь, волосы и ногти.
- Мои? Разве...
- Вы же говорили только что, что ненавидите их всей кожей, всеми жилами. Этого достаточно. А где я могу раздобыть кровь арканарских палачей? Сами посудите.
- Хорошо,- сказал Будах.- Я принесу вам все. Завтра?
- Да. Здесь же, в это же время.
- Хорошо.
Будах встал, взял со скамьи плащ и побрел к дверям. Киуну достаточно было увидеть, как он поднимался: не разгибаясь, оберегая почки,- услышать его осторожную шаркающую походку, чтобы определить, сколько медику осталось жить. Полгода, от силы - год. И, что самое несправедливое, Будах даже не узнает, что обрел бессмертие в генетическом банке Странников.
Ошущалки меж тем расшифровали молекулы памяти, примешанные к коричному порошку. И черный маг прочел послание из Арканара:
"Дона Керион убита по приказу брата Абы. Причина - любовное свидание доны Керион с доном Руматой Эсторским".
Теперь пришел черед Киуна скрипеть зубами от бессильной злости. Нелепая смерть. Несправедливая. Бес-смыс-лен-на-я. Она так боялась землян, что спуталась с ними на зло себе и всем. Захотела получить их сперму, их генокод. Глупая, отважная девочка. Своевольница. Дон Румата и брат Аба, словно два слепых слона, растоптали ее. И памяти всех жизней, что она успела собрать на этой планете, погибли вместе с ней. И виновных искать негде. Все по-своему правы, все слепы, все дураки.
И Киун вдруг понял, что выполнит обещание, данное Будаху. Еще не знает, как, но выполнит. Это не приворотное зелье Лисон. (Ни в каком приворотном зелье она не нуждается, в этом он убедился прошлой ночью.) Нет, палачи Серого Братства действительно умрут. Этого почему-то требуют его моральные принципы. А Киун, став из забитого переписчика книг сыном могучей межзвездной цивилизации, быстро привык потакать своим моральным принципам.
6
Его взяли в тот же вечер в переулке Колпачников. Киун вышел прогуляться, разогнать мрачные мысли и, возвращаясь домой, натолкнулся на трех грабителей: двух парней, одетых, как паломники, и рыжую девицу в мурисском платье с открытыми плечами. Парни прижали его к стене и принялись срезать кошелек, тщетно борясь с тонкой цепочкой и поясом, украшенным бронзовыми бляхами. Девица тем временем щекотала ему горло ножом и жарко шептала на ухо:
- Кошелек или жизнь?! Кошелек или жизнь, красавчик?!
- Да жизнь, жизнь, разумеется,- ответил Киун.- Подожди, я сейчас пряжку расстегну. Пояс тоже забирай, у тебя вон штаны скоро свалятся. А вы, прекрасная дама, возьмите мой плащ, иначе груди застудите.
И, увидев хлюпающие сапоги всей троицы, добавил:
- Ну, башмаки я свои отдать, к сожалению, не могу, на вас не налезут. Но, если дойдете со мной до трактира, может, хозяйка вам подберет что-нибудь из старого. Заодно и обновы обмоем.
- Да он блаженный! - изумился один из грабителей.
- Он, сучий потрох, издевается,- процедил сквозь зубы второй и поднес к лицу Киуна волосатый мозолистый кулак. Киун мгновенно надел на кулак свою шляпу.
- Он одержимый! - взвизгнула девица и ткнула пальцем кудато за спину Киуна.- Глядите! А вот и ангелы по его душу! Бежим!
Побросав добычу, грабители бросились прочь.
"Все же и в заповедях Господних есть свой смысл,- подумал Киун.- Дай ближнему все, чего он просит и требует, и ближний от неожиданности сомлеет и станет совсем беспомощным. Каких это ангелов она здесь увидела?"
И в то же мгновение он услышал шаги и дыхание за спиной. Обернуться и увидеть незваных гостей не успел, на него навалились, выкрутили руки (ангелы что ли?), а потом удар по голове надолго лишил его способности видеть, слышать и понимать.
- Имя, род, звание?
"Маска, я тебя знаю",- подумал Киун, укачивая свою многострадальную голову. Голова на шее пока еще держалась, но поворачиваться отказывалась наотрез.
- Твое имя, смерд!
"Ай-яй, зачем такой высокий стиль? Неужто так трудно догадаться, с кем разговариваешь? Для умного человека - пара пустяков. Вот, например, дворянин, а камзол носить не умеет, локти оттянул, рукава подвязаны кое-как. Ходит ровно, как на параде, земли ногой не чувствует. Когда хватается за меч или начинает ругаться, на лице растерянность. Кто такой? Понятно - землянин. Кто из землян толст, усат и ходит в каштановом парике? Дон Гут, постельничий герцога Ируканского. Вот и познакомились."
