Алексей Калугин - Тур вокруг Солнца
– Кагги столкнулся с Охарой. Оба вышли из гонки.
На мониторе два крестика, оранжевый и желтый, слились в один.
– Цель? – спросил я.
– Да не волнуйся, попал.
– И то хорошо.
К этому времени Лунни уже обошел плохо отстрелявшихся и ушедших на вираж Дета и Бремера, обогнал Шварцкопфа и вплотную подобрался к паре Сапронов – Хаммер. Мне же предстояло бороться только с Инотти.
У самого выхода на дугу мне удалось-таки, подрезав Инотти, выскочить на трассу первым. Не снижая скорости, я шел по самому краю гравитационной границы, обозначенной контрольными буйками. Какое-то время Инотти держался у меня в хвосте, спустившись чуть ниже, но понемногу начал отставать.
– У Инотти, похоже, неприятности с двигателем, – прокомментировал Гюло. – Очень уж резво ты от него уходишь.
– Тони, – раздался вдруг голос Саттона. – Ты уже почти победил.
– Не сглазьте, господин Саттон.
– Тебя не сглазишь, – усмехнулся он. – Тони, попридержи немного своего «Гепарда», дай Инотти догнать тебя. Иначе гонка станет неинтересной. Изобрази что-нибудь, похожее на напряженную борьбу перед финишем.
– Хорошо, – ответил я.
А что еще я мог ответить человеку, которому принадлежит мой катер и который оплачивает мое участие в гонках? Он мог бы попросить меня проиграть гонку, и я все равно ответил бы: «Хорошо».
Инотти снова сидел у меня на хвосте, когда я вышел к мишеням, установленным в середине дугообразного отрезка трассы. От злости на Саттона, выходя на огневой рубеж, я выкинул коленце: резко бросил катер в сторону, направив его не к первой, ближайшей к кромке и поэтому наиболее удобной для лидера мишени, а к третьей. Инотти, уже нацелившийся на вторую от кромки мишень, заметил мой финт и, решив выйти вперед, круто заложил влево, выводя катер на оставленную мною первую мишень.
Позиция для стрельбы у меня была неудобной, и я полностью сосредоточился на прицеле. В прицел попадал только самый край выбранной мишени, но я все же решился выстрелить. И не промахнулся.
– Что это за кренделя ты выделываешь, – зашипел мне в ухо Гюло.
– Борюсь с Инотти, – буркнул я в ответ и посмотрел на монитор, чтобы выяснить, где же сейчас находится мой соперник.
Голубого креста, обозначающего катер Инотти, на экране не было.
– Где Инотти? – недоуменно спросил я у Гюло.
– Инотти сошел с трассы, – каким-то странным, сдавленным голосом ответил он.
– Я не вижу его на экране.
– Пытаясь выйти к первой мишени, Инотти сбил контрольный буй.
– Он вылетел за гравитационную границу?
– Да.
Еще сам не понимая, что собираюсь сделать, я включил усиленный форсаж правого маршевого двигателя и почти на одном месте развернул катер. Теперь я видел катер Инотти в иллюминатор. Казалось, что он стоит неподвижно, но я знал, что из сопел всех его двигателей сейчас вырываются струи пламени, невидимые на раскаленном фоне пылающей звезды. Только столб этого невидимого пламени пока еще удерживает катер невдалеке от контрольных буйков, борясь с чудовищной силой, неумолимо затягивающей в кипящую глубину.
– Что ты собираешься делать? – взволнованно почти прокричал Гюло.
И тут же голос Саттона:
– Тони, продолжай гонку! Инотти займутся спасатели!
Кто-кто, а уж я-то прекрасно знал, что спасателей поблизости нет, и вообще, сумеют ли они подоспеть вовремя и вытянуть Инотти прежде, чем он сожжет все свое топливо?
Я повел свой катер назад, к Инотти.
– Черт возьми, Тони! – заорал в наушнике Саттон. – Немедленно развернись и продолжай гонку! Я приказываю тебе! Слышишь, ты!..
Я сорвал микрофон с уха и бросил на пол.
– Пропади ты… господин Саттон, – выругался я, но Саттон, к сожалению, услышать этого уже не мог.
Разогнав катер до максимальной скорости, я направил его по крутой дуге так, чтобы едва коснуться линии контрольных буйков в том месте, где завяз Инотти. Маневр удался. Ударившись бортом о бакен, я выбросил магнитный захват и зацепил им катер Инотти. Мой «Гепард» конвульсивно дернулся, развернулся носом от Солнца и, протяжно ревя, замер на месте.
«Гепард» хорош в свободном беге, а на то, чтобы вытащить катер Инотти, силенок у него, конечно же, не хватило. Лучшее, на что мы вместе с ним могли надеяться, – это удержаться на месте до подхода спасателей. Запас топлива был израсходован только наполовину, но сейчас все двигатели работали на предельной тяге и топливо сгорало раз в пять быстрее, чем на трассе. Значит, времени у нас в запасе было около десяти минут.
Я посмотрел на экран монитора – как там положение на трассе?
Первым шел Лунни!
Наконец-то этому парню повезет и он займет призовое место.
На хвосте у него сидел Шварцкопф. Сапронов же безнадежно отстал. Когда он наконец пересядет со своей клячи на приличный катер?
Я поднял с пола наушник и приложил его к уху.
– Гюло, ты меня слышишь?
– Слышу. Что ты наделал, Тони. Саттон зол, как бешеный слон.
– Бог с ним, с Саттоном. Спасательные корабли далеко от нас?
– Не очень. – Гюло замялся. – Но… Тони, бросай катер Инотти! – выпалил он вдруг. – Ты его все равно не вытянешь, а тебя самого понемногу стаскивает к гравитационной границе!
– Передай от меня привет победителю. Похоже, это будет Лунни, – сказал я и отложил микрофон с наушником в сторону.
Мне не хотелось ни говорить, ни слушать кого бы то ни было. Я сделал то, что должен был сделать в сложившейся ситуации, и сейчас уже не время что-либо менять. В конце концов, очень может быть, что Инотти сорвался с трассы именно из-за моего дурацкого виража возле мишеней.
Двигатель «Гепарда» заревел на более высоких тонах. Мой черный крестик начал заметно сползать к краю экрана. Это означало, что у Инотти кончилось топливо и мой «Гепард» ведет борьбу с проклятым светилом за двоих. И вряд ли его хватит надолго.
В этот момент что-то лязгнуло о корпус катера, и в иллюминаторе прямо передо мной, выдувая мне в лицо струи огня, завис, зацепив «Гепарда» магнитным захватом, катер Лунни.
Не знаю, кто придет к финишу первым, но, если спасатели успеют нас вытянуть, я всегда буду считать победителем этой гонки именно Лунни.
