Иван Ситников - Разум по братьям
Так вот, на борту «Странника» обязательно должен быть кто-то из журналистской элиты. Наверняка некурящий, непьющий и с безупречным послужным списком. Ну, и Бог с ним. У меня сейчас задача одна — задать несколько эксклюзивных вопросов капитану и отписать интервью в номер.
* * *Так называемый «брифинг» начался не вполне обычно. Седовласый пожилой капитан отвел меня в сторонку и долго пристально разглядывал. Не знаю, насколько понравился ему я, думаю, что он не пришел в восторг от моего внешнего вида, а мне так напротив, капитан внушил искреннюю симпатию. Наконец, убедившись, что мы остались наедине, капитан спросил:
— Мсье, Дробный, — он слегка поморщился, выговорив мою фамилию с французским прононсом, — вы имеете право на полеты?
Признаюсь, вопрос меня немного удивил.
— Вы имеете в виду, есть ли у меня космическая аккредитация?
— Да, именно.
Я небрежно вытащил изрядно помятый бэйдж и протянул его капитану.
— Отлично, — пробормотал он, разглядывая нагловатую ухмылку на фотографии.
— А можно узнать, капитан, — меня уже распирало от любопытства, — в чем собственно дело?
Капитан протянул мне руку.
— Жан Детруа, — представился он. — Можно просто Жан.
Ладонь капитана оказалась сухой и жесткой, как и взгляд его серых глаз.
— Вы не согласитесь полететь с нами?
Я недоуменно уставился на Жана.
— У нас проблемы с аккредитованным журналистом, — видя мое удивление, поспешил раскрыть карты капитан, — у него очень сложное инфекционное заболевание. Мы вынуждены оставить его в клинике на Луне. А поскольку лететь, без представителя СМИ мы не имеем права, а вы здесь единственный профессионал…. Да к тому же имеете аккредитацию….
Дальше можно было и не продолжать. Я уже и так все понял. Для экспедиции ждать, когда с Земли прилетит еще один журналист, смерти подобно. Все рассчитано по минутам.
— Понимаете, капитан…. — я поправился, — Жан. Боюсь, что меня не поймут в редакции. У нас в конторе очень строгие правила.
Конечно, я блефовал. Вернее набивал себе цену. Любой редактор просто лопнет от счастья, если корреспондента именно его издания возьмут в полет по солнечной системе, не говоря уже о межзвездной экспедиции.
Капитан прекрасно это знал. Он исподлобья глянул на меня.
— А вы изрядный пройдоха, мсье Дробный, — улыбнулся он.
— Ну, так, — подмигнул я. — Еще бы.
* * *Шеф был в восторге. Он едва не приплясывал от радости.
— Вася, — вопил он с экрана монитора, — дай я тебя расцелую!
Меня эта перспектива не обрадовала. Однако душу грела мысль о предстоящем полете и моих информационных сообщениях перепечатанных ведущими мировыми СМИ.
— Я всегда говорил, что Дробный наш лучший репортер, — не унимался шеф.
— Как насчет повышения оклада, — невзначай бросил я.
— Василий! Какой разговор! Сумму можешь назвать сам.
Нет, все-таки я родился под счастливой звездой. Может быть, даже под той самой, к которой мне уже сегодня предстоит отправиться на борту «Странника».
Оставалось лишь собрать вещи, коих оказалось совсем немного, да попрощаться с Питером. По правде, говоря, я подозревал, что бедняга расстроится. Главное, чтобы от полноты чувств, не разворотил ни в чем не повинный космический корабль. А с него станется! По колесикам, крылышкам и винтикам раскатает «Странник», лишь бы я остался. Поэтому разговор я начал, как нельзя более дипломатично.
— Пит, ты хочешь, чтобы твой друг стал самым известным журналистом в мире? — вкрадчиво спросил я.
— Хочу! — закивал Пит.
— Тогда мне придется улететь с Луны.
Он сначала не понял. Лишь смотрел мне в глаза и улыбался. Постепенно до него начал доходить смысл фразы. Губы бедняги затряслись, он сжал кулаки, да так, что захрустели костяшки пальцев.
— Останься, — пробормотал он, опустив голову.
— Нет, дружище. — Я похлопал его по могучему плечу. — Но я ненадолго. Слетаю, гляну одним глазком на зеленых человечков и вернусь.
Пит исподлобья глянул на меня.
— Ты же их уже видел. У прошлом месяце.
Я расхохотался.
— У прошлом месяце, — передразнил я Питера, — я видел не человечков, а чертиков.
Для этого не обязательно лететь в космос.
— Так оставайся, — снова пробубнил Пит. — Вместе посмотрим.
— Нет, Питер. Чертиков, мы смотреть не будем. Разум им по братьям, — хохотнул я. — Обещаю, что в следующий раз возьму тебя с собой. Будешь мне вещи таскать. Доверю тебе камеру и диктофон.
— Правда? — на лице Питера появилась улыбка.
— Чистая, правда! — сказал я. — Чище самого чистого и неразбавленного марсианского спирта!
Уладив, таким образом, свои лунные дела я отправился на борт звездолета.
* * *«Странник» оказался достаточно необычным космическим кораблем. Невысокий и дискообразный, он больше всего напоминал «летающие тарелки», которые любили описывать в прошлом веке фантасты да сумасшедшие уфологи. Этим, собственно, он и отличался от большинства шпилевидных ракет, что бороздили пространство солнечной системы. Впрочем, оно и ясно. Обтекаемая форма ему не нужна, ускорения для выхода из атмосферы не требуется. Сборка «Странника» происходила на земной орбите, а все комплектующие доставлялись на транспортных ракетах. А новейший гиперсветовой ускоритель позволял развивать скорость ранее просто немыслимую. Я уже давно забросил идею разобраться в принципах работы ускорителей и в технических нюансах функционирования звездолета. Для человека с гуманитарным образованием сложно понять все тонкости приспособлений позволяющих обойти законы физики. Да это и не требуется. Разве так уж необходимо ребенку, играющему на компьютере знать принципы его работы? Главное, чтоб на экране бегало и стреляло. Какое дело человеку, сидящему в туалете до технологии изготовления туалетной бумаги? Выполняет свою функцию и, слава Богу. Перестанет выполнять, вернемся к лопухам, дело нехитрое. Так и я. Спросите меня, чем отличается репортаж от обзора — отвечу. Или задайте вопрос о структуре и методах журналистского расследования. Да я сутки напролет вещать буду. А про звездолет пусть лучше конструкторы или, на худой конец, пилоты рассказывают.
Экипаж встретил меня настороженно. Новый человек, да с моим послужным списком это, я вам скажу, не подарок. Однако любопытство взяло верх, и ко мне в каюту стали заглядывать гости. Первым зашел второй пилот, Степан. Долговязый и нескладный он смотрел на меня почти с обожанием. Как вскоре выяснилось, он всегда мечтал стать журналистом или писателем. Пришлось рассказать ему парочку выдуманных историй о героической профессии работников пера. Из цикла: «Я хочу, чтоб к штыку (то есть к бластеру) приравняли перо». Степан оказался очень внимательным слушателем. То и дело, почесывая острый подбородок, он задавал вопросы, ставившие меня в тупик. Например, когда я рассказал, как Джон Бенсон своими материалами привел к краху могущественную империю «Натагрюэль» и в результате был убит киллером, Степан вполне обоснованно спросил, почему сей замечательный журналист просто не взял с концерна «Натагрюэль» денег и не оставил его в покое. Пришлось объяснять юнцу, что-то о кодексе чести и журналистской этике. А на самом деле все было гораздо проще. Бенсону предложили сто миллионов кредитов, чтобы он прекратил писать разоблачительные материалы. А Бенсон, разум ему по братьям, запросил миллиард. Вот и получил вместо денег банального киллера у порога квартиры.
