Мария Гинзбург - Не пролететь мимо Земли
– Ну, я и сказала ему, что насчет того, чтобы металл варить это я не знаю, а в писе ковыряться с такой рукой его допустят.
– Тебя не смущает, что тебе такие вещи рассказывают? – спросил Илья.
– Рикошет не такой, – сказал Леша. – Видно же по человеку. Он чужую бабу заваливать не будет... Да и Риту он знает. И чего дальше было?
– Вот, а он и говорит мне: «Я играть хочу, понимаешь?»
– Чего ж тут не понять, – вздохнул Илья.
Подростки выбрались на площадку и стали гонять баллон по ней, от песочницы до горки. Им дало сильнее, и они почти не попадали по импровизированному мячу, но подростков именно это и забавляло.
– Я тогда и спросила Рикошета, а на чем он хочет играть. Он и сказал: «Хотя бы на гитаре». Вот.
– А это идея, – сказала Вика задумчиво.
– Телефон моей бабки знаешь?
– Ну да.
– Так скажи его Ромику, пусть созвонятся. У Рикошета на его половине параллельный аппарат, бабушка ему в стенку стукнет, он трубку и возьмет.
– Пожалуй, я так сделаю, – сказала Вика. – Только, наверно, не получится ничего. У Рикошета, я так понимаю, гитары нет, а они ему не будут покупать.
– Если все срастется, – сказал Илья. – Я могу свою отдать. Электрическая бас-гитара, как раз то, что нужно. Мне она теперь ни к чему, а мать все равно пропьет, пока меня не будет.
– Ну ладно, мы тебя найдем, если что, – сказала Вика.
Илья отошел к краю веранды и сказал:
– Мне пора.
Вика испытала большое облегчение. Вообще-то, обычно Илья провожал ее до подъезда и только потом ехал домой. Но парень давно уже намекал на то, что хотел бы зайти к девушке на чай… тем более что к чаю у него все есть. Надежное, из аптеки, не из какого-нибудь ларька. Вике не что бы не нравился Илья, но было как-то боязно. Рита, наоборот, советовала Вике именно его. «Илья скоро сядет, так что если тебе не понравится, даже посылать не придется», говорила Рита подруге. – «Опять же, никому разболтать не сможет, тоже плюс». Вика сама понимала, что пора. Когда Рита рассказывала о своих ощущениях, у Вики просто слюнки текли. Но начинать интимную жизнь с обкуренным будущим зэком девушке как-то не хотелось.
– Мы тебя до остановки проводим, – сказал Леша и поднялся. – А потом пойдем домой, мне уже жрать захотелось.
Компания покинула садик через дыру в покосившемся проволочном заборе.
Вике всегда нравилось гулять по этому переулку, выходившему на одну из главных улиц. Особенно сегодня, когда уже зажглись фонари. Они были очень старые, низкие, под стать маленьким частным домишкам. Рита сказала:
– Давайте петь.
– Нет, будем анекдоты травить, – сказал Леша, и тут же, не давая подруге раскрыть рот, начал рассказывать историю из жизни наркоманов:
– Сидят двое укуренных на крыше, один другого спрашивает: слышь, а когда кайф-то начнется?
Поскользнувшись на гравии, Вика с грохотом растянулась на дорожке. Илья остановился, но не повернулся в сторону девушки.
– Илья, – сказала Вика. – Помоги мне.
– Эва ты, – заметил Леша. – То же, что ли, накурилась?
Вика молчала и обиженно смотрела на темный домик остановки, до которого было рукой подать. Леша и Рита остановились под ближайшим фонарем, ожидая парочку. Свет бил Леше прямо в глаза, и парень прищурился, глядя на них. Лешка понял, что ничего особенного не произошло, и продолжал:
– А наркоман ему и отвечает, значит: а вот когда полетит зеленая собака, тогда и начнется. А в это время внизу, на лавочке, двое водку пьют. Один из них и говорит: смотри, зеленая собака полетела. Второй поднимает голову, – Лешка тоже поднял голову, изображая пьяного и сказал с чувством: – Нет, это не наша собачка, это наркомановская.
«Этот анекдот был старым, когда ты еще и курить не умел», подумала Вика мрачно. Но Ритка присела на корточки и засмеялась каким-то не своим, деревянным смехом.
В конце улицы плавно затормозила машина, неяркая, но из дорогих. Дверца бесшумно открылась.
Вика как раз уже собиралась встать. Илья, падая от первой автоматной очереди, буквально сбил ее с ног. В конце улицы словно рвали негодное старое полотенце, только треск был такой оглушительный, как будто оно было железное. Вика проехалась лицом по гравию и наелась грязи, наверное, на всю жизнь. Илья вздрагивал всем телом и сильнее прижимал ее к земле, не давая даже вздохнуть. Зашуршал гравий, ойкнул лопающийся фонарь. Кто-то тяжело, как мешок с мерзлой картошкой, упал. Затем раздалось удаляющееся урчание мотора.
Илья отпустил Вику и чуть приподнялся. Девушка жадно вдохнула.
– Уехали? – хрипло спросил Илья.
– Повезло, – прямо в ухо Вике выдохнула Рита. Вика до слез обрадовалась тому, что подруга так рядом с ней и жива. Значит, не ее. Значит...
– А Леша где? – спросила Вика.
– Здесь, – глухо ответил Леша откуда-то из темноты. Вика села и стала отплевываться. Звякнув и загудев, фонарь снова загорелся каким-то нездоровым, синим цветом. Лешка сидел на дороге, прижимая к себе Ритку.
– Вот делали люди в старину, – пробормотал Илья, жмурясь от света.
Он поднялся на ноги и помог встать Вике. Вторая парочка тоже поднялась, и компания продолжила свой путь к остановке.
– Это те, про которых ты мне говорил? – негромко спросил Илья.
– Да, – неохотно сказал Леша.
– И сколько ты им должен?
– Да, не так уж и много… Но они меня на счетчик поставили, – ответил Леша.
Ритка вдруг увидела струйку крови на его виске, вскрикнула и зарыдала.
– Не реви, – сказал Леша. – Я гравием – то в фонарь запустил, проскользнулся и мордой прямо в дорогу въехал. Живой ведь все равно.
– Ты бы мне – то сказал, может, если с ними поговорить, все и обошлось бы, – продолжал Илья. – Я бы тебе помог. А то... было бы сейчас четыре трупа.
– Планоторговец хренов – Ритка зарыдала в голос.
– Ну чего ты, – недовольно сказал Лешка. – Вот дура девка, ну я не знаю просто. Говорят же тебе: ну все уже, все... Не сегодня, значит.
Вика с Ильей расхохотались. Лешка ошалело вытаращил на них глаза, удивленно приподняв уцелевшую бровь, чем вызвал еще более буйное веселье. Тут настроение парочки стало овладевать им. Сначала у Леши дрогнули уголки губ, потом прорезались ямочки на щеках, еще секунда – и он, как сумасшедший, уже хохотал бы с до судорог, до истерики. Но тут Ритка прекратила размазывать слезы и грязь по лицу. Насупившись, она вкатила Леше затрещину, а потом, чтобы было не обидно – и Илье тоже. Илья схватился за голову, замолчал, чуть всхлипнул.
– Давайте покурим лучше, – сказал он уже нормальным голосом.
– Давайте, – согласился Леша, потирая ухо.
Илья, морщась, ощупывал затылок.
– За тебя, анаша, даже смерть не страшна, – шмыгнув носом и тоже понемногу приходя в себя, сказала Рита.
