Майкл Муркок - Узники неба
— Отлично, давай слегка перекусим.
Девушка в кепке и в балетной юбке указала им путь к главному зданию. В нем было около дюжины номеров.
В ресторане был еще один посетитель. Он сидел у окна, глядя на пустыню. Всходила большая полная луна.
Фаустафф вместе с рыженькой уселся у стойки и просмотрел меню. Оно предлагало бифштекс, гамбургер и вариации из разных стандартных закусок. Все та же девушка, приветствовавшая их приезд, показалась в дверях и сказала:
— Что будете заказывать?
— Вы делаете здесь всю работу? — спросила Нэнси.
— Большей частью. Мой муж следит за газовыми насосами и выполняет самую грубую работу. Остальное не так уж трудно — разве что поддерживать все более-менее в порядке.
— Пожалуй, — заметила Нэнси. — Мне стейк побольше, жаркое с кровью и салат.
— Мне то же, но по четыре порции, — сказал Фаустафф. — Потом три содовой «Радуга» и шесть чашек кофе со сливками.
— Побольше бы посетителей вроде вас, — сказала девушка без тени насмешки. Она взглянула на Нэнси. — Что-нибудь на десерт, дорогуша?
Рыженькая улыбнулась.
— Ванильное мороженое и кофе со сливками.
— Идите, садитесь. Все будет через десять минут.
Они перебрались к столу у окна. Впервые Фаустафф увидел лицо другого посетителя. Он был бледен, с коротко остриженными черными волосами и залысинами на лбу, холеной острой черной бородкой и усами, с аскетическим складом лица. Губы его кривились, когда он смотрел на луну. Неожиданно он повернулся, взглянул на Фаустаффа, отвесил легкий поклон и снова уставился на луну. Глаза у него были блестящие, черные и сардонические.
Немного погодя вернулась девушка с подносом в руках.
— Ваши бифштексы вот в этой тарелке, — сказала она, поставив поднос на стол, — а ваши закуски вот в тех двух меньших. О’кей?
— Прекрасно, — кивнул Фаустафф.
Девушка переставила все тарелки с подноса на стол и отошла. Несколько поколебавшись, она обернулась к другому посетителю.
— Будете заказывать еще что-нибудь… э… герр Стевел… сэр?
— Стеффломеис, — произнес он, улыбаясь. Хотя выражение его лица было исключительно любезным, в нем мелькнул тот же отблеск сарказма, который Фаустафф уже заметил. Казалось, это обидело девушку. Она только фыркнула и поспешила обратно за стойку. Стеффломеис снова кивнул Фаустаффу и Нэнси.
— Я — приезжий в вашей стране, — сказал он, — и боюсь, что мне следовало принять какой-либо псевдоним, который было бы легче произносить.
Рот у Фаустаффа был набит бифштексом и он не мог сразу отреагировать, но Нэнси вежливо спросила:
— И откуда же вы, мистер…?
— Стеффломеис, — рассмеялся тот. — Моя родина — Швеция.
— Вы здесь по делу или на отдыхе? — осторожно поинтересовался Фаустафф. Стеффломеис лгал.
— И то, и другое понемножку. Пустыня великолепна, не так ли?
— Однако жарковата, — хихикнула рыженькая. — Я не думаю, что вы привыкли к такому там, откуда приехали.
— Летом в Швеции достаточно тепло, — отвечал Стеффломеис.
Фаустафф осторожно разглядывал Стеффломеиса. Подозрение профессора еще не вполне сформировалось, но что-то говорило ему, что Стеффломеису верить нельзя.
— Куда же вы направляетесь? — спросила девушка. — В Лос-Анджелес или Фриско?
— В Лос-Анджелес. У меня кое-какие дела в столице.
Лос-Анджелес или, точнее, Голливуд, где располагался президентский Блистающий Дом и Храм Правительства, был столицей Великой Американской Конфедерации.
Фаустафф управился со вторым и третьим бифштексами.
— Вы, должно быть, один из тех людей, о которых мы только что говорили, — сказал он, — из тех, кто предпочитает езду полетам.
— Я не слишком люблю летать, — согласился Стеффломеис. — И разве таким образом можно узнать страну, верно?
— Конечно, нет, — подтвердила рыженькая, — если вам нравятся картинки такого рода.
— Я их обожаю, — улыбнулся Стеффломеис. Поднялся, изящно поклонился им обоим. — А теперь, пожалуйста, извините меня. Завтра мне очень рано вставать.
— Спокойной ночи, — произнес Фаустафф с полунабитым ртом. И снова в черных глазах Стеффломеиса мелькнуло это таинственное выражение. Снова он быстро отвернулся. И покинул ресторан, кивнув девушке, которая стояла за стойкой, и готовила содовую для Фаустаффа. Когда он вышел, девушка выбралась из-за стойки и подошла к их столу.
— Что вы о нем скажете? — спросила она Фаустаффа.
Фаустафф засмеялся, и посуда задребезжала.
— У него несомненный талант привлекать к себе внимание. Вероятно, он из тех, кто самоутверждается, разыгрывая таинственность перед окружающими.
— Без сомнения, — с энтузиазмом согласилась девушка. — Если вы имеете в виду то, о чем я думаю, то я с вами согласна. Меня от него прямо в дрожь бросает.
— А по какой дороге он приехал? — спросил Фаустафф.
— Не заметила. Он назвал в качестве адреса гостиницу в Л. А. Выходит, он приехал из Л. А.
Нэнси покачала головой.
— Нет. Как раз туда он едет. Он нам сказал.
Фаустафф пожал плечами и снова рассмеялся.
— Если я верно его раскусил, то сейчас он добился того, чего хотел — люди говорят о нем и удивляются ему. Я подобных парней встречал и раньше. Забудем о нем.
Затем девушка проводила их в номер. Там стояла большая двухспальная кровать.
— Она больше, чем наши стандартные кровати, — сказала она. — Можно сказать, сработано специально для вас.
— Вы очень любезны, — улыбнулся Фаустафф.
— Спокойной ночи, добрых снов.
— Спокойной ночи.
Рыженькая поторопилась забраться в постель сразу же, как девушка вышла. Фаустафф обнял ее и поцеловал, потом выпрямился, достал маленькую зеленую облегающую бархатную шапочку из кармана и приладил ее на голове прежде, чем начать раздеваться.
— Ты псих, Фасти, — захихикала рыженькая, сидя в постели, так что ее даже затрясло от смеха. — Я в тебе никогда не разберусь.
— А ты, дорогуша, никогда и не захочешь, — сказал он, раздеваясь и гася свет.
Тремя часами позже он был разбужен от того, что голову его что-то сжало слабой беззвучной вибрацией.
Он сел, отбросил одеяло и, по возможности осторожно, чтобы не потревожить девушку, выбрался из постели.
Инвокер готов. Следует вытащить его в пустыню, и чем скорее, тем лучше.
Трое в майках
Профессор Фаустафф выскользнул из номера — его огромное обнаженное тело двигалось с неожиданной грацией — и поспешил на автостоянку к своему «бьюику».
